Интервью Джона Коларуссо

Известный ученый лингвист, Джон Коларуссо рассказал о языках черкесов и абхазов, их происхождении, Нартском эпосе и многом другом

Джон Коларуссо – всемирно известный лингвист и мифолог. Будучи советником администрации Била Клинтона по вопросам Кавказа, он организовал и реализовал программу по проведению благотворительных операций пластической хирургии для женщин, пострадавших в Грузино-абхазском конфликте, как с абхазской, так и с грузинской стороны. О своём научном открытии, а также о том, что же такое “праязык”, рассказывает сам учёный.

Библейский миф о Вавилоне – это миф с элементами летописи реальных событий?

Нет. В основе этого мифа нет ни одного из известных реально произошедших событий, но он хранит в себе память о зиккурате античной Месопотамии. Модель языкового расхождения, которую символизирует зиккурат, - в далёком прошлом. Народы разошлись по всему миру и наш язык распался.

Что такое праязык? Может ли праязык оказаться похожим на какой-либо из современных языков?

Праязык – это язык, из которого произошли другие языки. В лингвистике обычно использование терминов “язык-родитель”, “дочерний язык”. Так, латинский язык является “праязыком” для романских языков: итальянского, румынского, французского, испанского, португальского и некоторых диалектов. Латинский сегодня существует в языке литургии и богослужения. Обычно праязык исчезает, растворяясь в своих “детях”. Это – реально существовавший язык, он очень похож на “дочерние” языки.

В одном из своих интервью Вы назвали языком, общим всех для индоевропейских народов, «язык предков адыгов (черкесов)». О каком языке идёт речь? Расскажите, пожалуйста, поподробнее о своём научном открытии.

Я доказывал в двух своих работах, что индоевропейская языковая семья и семья языков Северозападного Кавказа, т.е. семья, к которой принадлежат язык адыгов (черкесов), абхазо-абазский и убыхский языки, имели один праязык. Я назвал его “понтийским”, по географическому признаку. Я полагаю, что на этом языке могли говорить люди, проживавшие на восточном побережье Чёрного моря. Название этой местности на древнегреческом звучит как Pontus Euxinus.

Археологические подтверждения, раскопки курганов и некоторые последние генетические исследования подтверждают моё мнение о том, что в далёкой древности, а это приблизительно 5 000 - 9 000 веков назад, люди, населявшие прото-западный Кавказ, жили и на восточном и северном побережье Черного Моря, и они говорили на индоевропейском праязыке. Лингвисты подобные древние языковые связи называют филогенетическими (т.е. относящимися к эволюционной ветви), а не относят их к какой-либо конктретной языковой семье.

Но очень важно понять, что сегодняшний язык адыгов (черкесов) и его праязык – прото-северо-западнокавказский язык - это не индоевропейские языки. Так же, как какой-либо из индоевропейских языков либо прото-индоевропейских не является северо-западнокавказским. Их связи уходят намного глубже, чем во времена, когда прото-индоевропейский или прото-западно-кавказский были живыми языками. Я бы датировал 5 000 веками каждый. Схожую аналогию можно провести между английским и итальянским. Английский – не романский язык, равно как и итальянский – не германский, но оба языка являются родственными, возникновение обоих языков можно проследить из прото-индоевропейского языка.

Приведу конкретные примеры родственных слов из двух языковых семей:

A. Прото-западно-кавказское слово */a-r©a/ - “люди”, адыгское (черкесское) слово /ade©e/, убыхское /a-de©a/ - что означает “черкесы, адыги”, абазинское слово /-r\a/ - что означает “народ, племя”, абхазское /-raa/.

Прото-индоевропейское *aryo-, индо-иранское существует в современных языках Индии, слово из языка фарси Iran, хеттское arawa, что означает “свободный человек”, руническое германское arjostiR, греческое aristos и так далее.

Понтийское *a-r-gho – что означает “человек – коллектив” /абстрактное существительное.

B. Прото-северо-западнокавказское слово */pNa/ - “молния”, /-Xwa-/ (/X/ палатальный фрикативный звук) переводится как “падение вниз”, убыхское /fa/ - “воспламеняться от удара молнии”, черкесское /pNe-LeLe-/ болтаться и /-f-/ или /-XW-/ - “упасть, кидать, падать”.

Прото-индоевропейское *paxwer ‘ – “святой огонь” (именительный падеж), *paxweni (дательный падеж “огню”), хеттское pahhur, pahhweni, греческое pu:r, английское fire.

Понтийское */pa-Xwa-r/, “удар молнии, падение” – абсолютивный падеж, */pa-Xwa-m-y/ – “удар молнии, падение” в косвенном падеже.

В наши дни многие лингвисты занимаются поисками «прапрапраязыка» т.е. праязыка Homo Sapiens sapiens (самого первого человеческого языка). Но что будет с человечеством, если это первый язык вдруг найдут?

Если Вы говорите о самом первом языке, от которого произошли все остальные языки, то это известная лингвистическая гипотеза, восходящая к работам итальянских лингвистов 19-го века. Каждый, кто занимается исторической лингвистикой, понимает, что чем дальше по времени находится предмет исследования учёного, тем труднее обнаруживать родственные связи даже среди родственных языков.

Иногда невозможно выявить разницу между родственными словами и случайными совпадениями, которые в наши дни легко можно встретить в разных языках, например, и русское «рука» и «рока» – в языке Майя, - оба слова обозначают такую часть тела, как «рука». Профессиональные лингвисты, выявляющие родственные связи между современными языками и праязыком, которому уже около 10 000 тыс. лет, не думают, что можно найти что-либо существенное о том самом «первом языке», который, на самом деле, возможно ещё в 10 раз древнее.

Кроме того, 15 000-летняя временная разница, которая существует между Старым Светом и открытием Нового сегодня, и есть та грань, которая помогает выявить родственные слова и случайные совпадения. Именно поэтому связи между языками Старого Света и Нового не были выявлены, за исключением недавно установленных Эдвардом Вайдой связей между енисейскими языками (кетскими) и языками на-дене (Северная Америка).

Таким образом, учёные, которые находятся в поисках первого “праязыка”, особенно русские лингвисты, которые известны подобного рода попытками, указывают на схожесть очень многих общих слов, которые могут считаться “основным вокабуляром”. “Основной вокабуляр” также использует “ограниченный, основной” набор звуков или, говоря научным языком, - фонем. Например, слово “tooth” (зуб) часто в разных языках начинается с /t/ или /d/. Но прото-индоевропейское слово для понятия “зуб” – это латинское слово dentum, греческое odontos должно быть исключённым из списка, т.к. оно фактически, произошло из слова ‘to eat (есть), *Eed-, *Eod-, *Ed- и ‘the eater’ – “едок”. В других языковых семьях также можно обнаружить “остаток” от слова “зуб”. Но если в понимании исторических лингвистов не существует явных родственных связей, в поисках чего тогда находятся люди, занимающиеся поисками “праязыка”? Они думают, что находятся в поисках эволюционирующих остатков человеческого языка, т.е. они ищут случайные сходства среди ограниченного набора центральных слов, которые используют ограниченный перечень центральных фонем. Но на самом деле важным в их работах является то, что они открывают центральный словарь, который является древнейшим реликтом ранних форм человеческого языка.

Наконец недавние исследования в науке Квентина Аткинсона и других исследователей опровергают положение о том, что самые сложные системы звуков – языки с щёлкающими согласными звуками (Кхесан) Южной Африки и с тем, что звуковые системы упрощаются по мере отдаления от Африки, так же как и образцы генетического материала. Большинство учёных склоняется к тому, что это теория не может быть верной по двум причинам. На огромном расстоянии от Африки найдены очень сложно устроенные языковые системы. А базы данных, используемые исследователями, не подходят для объяснения этого факта. Во-вторых, у нас есть сильные подозрения в том, я бы мог даже сказать убеждения в том, что большинство процессов, которые мы можем проанализировать в сегодняшних языках, имеет современное происхождение. Так, языки народов Кавказа имели легче сконструированную языковую структуру 10 000 лет назад, в то время как, например, полинезийские языки были сложнее.

До тех пор, пока мы не найдем первое человечеческое существо или предчеловека, спрятаного где-нибудь, и попытаемся заговорить с ним или с нею, мы никогда не узнаем, что же это такое “самый первый язык”. Некоторые особенности современного языка, в частности модели, выявленные на материале языка детей, которые только начинают получать свои первые навыки говорения, предоставляют учёным серьёзные подсказки относительно того, как возник человеческий язык естественным образом.

Когда Вы стали изучать язык адыгов? И что Вас к этому побудило? Трудно ли было учить убыхский язык?

Я начал изучать язык черкесов в 1971. Но лингвистикой я заинтересовался в 1967. Я выучил древнегреческий и древнеармянский языки. В 1968 году, когда я поступил в Гарвард, я изучил язык фарси и древнегрузинский. Я работал с осетином-дигорцем Александром Зураевым, он жил в Нью-Джерси и в юности был другом Льва Троцкого. В фильме Сергея Эйнштейна “Потёмкин” я увидел танцы дагестанцев в Диком Легионе Корнилова, эти танцы привлекли моё внимание, и я заинтересовался культурой Кавказа. В 1971 преподаватель гарвардского университета Кэльверт Уоткинс вручил мне кассету абазинского языка, сделанного Вильямом Сидней Алленом (1918-2004), профессором из Кембриджа (Великобритания), он попросил меня, чтобы я провёл фонетическое исследование. Я связался с професором Гансом Вогтом из Осло, который великодушно предоставил мне свои собственные записи убыхского языка. Я начал изучать убыхский язык и во время работы испытывал лишь небольшое затруднение из-за звуков. Я занимался с двумя носителями бжедугского диалекта языка адыгов (черкесов), которые жили в Нью-Джерси - это Рашид Дэхэбсу и Хиса Таркуахо. Бжедугский диалект - удивительный, но он оказался трудным даже для меня с моим «хорошим ухом» - так лингвисты говорят о ком-то, у кого есть способности к фонетике.

Таким образом, самым трудным для меня был бжедугский диалект языка черкесов, за ним по степени сложности следует убыхский, потом абазинский. Мой абхазский не очень хорош. Вообще самый лёгкий из всех диалектов – это кабардинский, он наиболее проработанн стилистически.

Но все эти диалекты - удивительные, важные как для теоретика лингвистики, так и для историка.

Памятники хеттского языка относятся к 18-13 вв. до н.э., лувийского клинописного и палайского – к 14-13 вв до н.э. Лувийские иероглифические тексты относятся к 16 в. до н.э., основную массу этих текстов учёные относят к 10 – 8 вв. до н.э. Владея языком адыгов (черкесов), можно прочитать и перевести все эти памятники письменности хетто-лувийской языковой группы индоевропейских языков?

Нет, это не верно. Хеттский, лувийский, палайский и более поздние анатолийские языки, такие как ликийский, лидийский и карийский языки, формируют ответвление, группу индоевропейского языка, хотя это то ответвление, которое отошло от основного языкового корпуса первым. Слава Чирикба спорил в своей докторской диссертации о том, что хаттский язык, который не является индоевропейским, - это литургический язык, найденный в хеттских религиозных текстах, может быть понятным с точки зрения абхазского и языка черкесов.

Основная проблема - в терминологии. Слово “хетты” появилось в иврите и является искаженнным словом, обозначавшим неиндоевропейский народ “хатти”. Хетты же - индоевропейцы, и сам народ называл себя “nesili”, но никто не называет их так сегодня.

Далее: http://www.aheku.org/news/interview/4877