«Время повествует…» - традиции анатолийских черкесов

Средства от продажи дисков с записью фильма пойдут на строительство Гостиничного Дома для репатриантов им. Илькая Тыжа в Майкопе.

24 июля 2015 г. в Адыгейском государственном университете прошла презентация документального фильма «Время повествует…», снятого нашим соотечественником из Турции Ясином Кеце, родом из города Дюздже, в окрестностях которого компактно проживает несколько десятков тысяч черкесов (шапсугов, абадзехов, чемгуйцев, убыхов) и абхазов.

Фильм Ясина Кеце представляет собой жанр «народной этнографии», который получает в мире все большее распространение. В этом жанре (когда автор, не имеющий специального гуманитарного образования, берется за описание родной национальной культуры) написано уже несколько книг, в т.ч. по культуре и истории черкесской диаспоры.

Физик по образованию, инженер по роду деятельности, не владея родным языком настолько, чтобы вести на нем полноценную беседу-интервью, автор, тем не менее, нашел довольно необычный на первый взгляд, но совершенно логичный в предлагаемых обстоятельствах способ фиксации этнической информации: фольклорные тексты записаны им на языке оригинала (черкесском и абхазском), а сопроводительные нарративы – на турецком языке. Показ в Майкопе был осуществлен на черкесском языке благодаря группе переводчиков-энтузиастов во главе с журналистом Светланой Кушу.

Фильм представляет собой достаточно стройный монтаж из полевых интервью автора, которые он записал от 38 информантов (всего в архиве Ясина Кеце записи более чем 55 представителей локальной традиции Дюздже – Адапазар). Возрастной диапазон информантов – от 60 до 106 лет.

Способ нарезки подобных записей, как известно, – отдельная научная проблема. Он определяется, прежде всего, целями автора и жанровыми требованиями. И нужно отметить, что тематическая парадигма фильма Ясина Кеце выдержана с заметной логической последовательностью. Песни и рассказы старших о прошедшем «золотом веке хабзэ» плавно перетекают друг в друга, трудовые (песни прополки кукурузы), обрядовые (песни вызова дождя, врачевальные, свадебные), героические плачевые песни, рассказы об обычаях, сопровождающих эти и другие явления фольклорной культуры (например, обычаи сватовства) сменяют друг друга, предлагая зрителю трактовку то одного, то другого информанта.

На первый взгляд может показаться, что фильм выстроен преимущественно по принципу темы и жанра, однако чувствуется, что автор шел прежде всего от самого фольклорного текста, стремясь передать игру вариаций, народных терминов, междометий, голосовых и мимических особенностей рассказчиков. Структура и содержание фильма, безусловно, пробуждают в зрителе ощущение сопричастности к описываемым обрядовым явлениям, а выделенные автором знаково-символические акценты заставляют услышать далекую диаспорную традицию как «свою». Пробуждая в зрителе этническую идентичность («они в диаспоре поют те же песни, что и мы»), фильм дает почувствовать соотношение фольклорной традиции на Кавказе и в диаспоре, а также синхронность процессов утраты традиционной культуры и тут и там.

Одним из несомненных достоинств фильма является авторская «скромность»: закадрового текста почти нет, за исключением вступления и философско-поэтической концовки. Ценность этнического кино с отсутствием закадрового текста объясняется прежде всего тем, что автор не навязывает зрителю своих «научно выстроенных» (а потому часто субъективных) схем, а рассказывает о национальной культуре языком самой культуры. В нашем случае этот фактор имеет некоторую условность, потому что, как мы уже сказали, в предлагаемых обстоятельствах оказалось возможным фиксировать на языке оригинала только сам фольклорный текст, но не сопроводительный рассказ. Конечно, информанты, говоря на турецком языке, использовали в своей речи много черкесских (абхазских) фольклорных терминов, не имеющих перевода. При этом создатели фильма старались выделять их из потока речи с помощью усиления звука, повторов и пр.

На презентации фильма автор пообещал зрителям, что в следующий свой приезд на историческую Родину он будет говорить на родном языке (Ясин Кеце, убых по происхождению, посещает курсы черкесского языка и работает над развитием речи). И мы очень надеемся, что свою полевую деятельность в жанре «народная антропология» молодой автор также продолжит на языке самой культуры, записывая как текст, так и контекст на языке оригинала. Это повысит не только познавательную, но и научную ценность его труда.

В структуре фильма мы заметили несколько моментов, которые, наверное, важны для нас с сугубо профессиональной (фольклористической) точки зрения. Тем не менее, хотим поделиться ими. По сложившемуся в науке аксиоматическому представлению, народная культура всегда локальна в своих проявлениях. Т.е., говоря проще, мы не можем утверждать, что существует некий «общеадыгский» свадебный обряд, как нет абсолютно одинаковых песен вызова дождя или лечения раненого в разных местностях проживания черкесов. В каждой локальной традиции бытуют свои тексты, которые варьируются даже в пределах одного селения. В фильме Ясина Кеце, как мы сказали, «озвучивается» народная традиция Дюздже – Адапазар. Но при этом в нем есть примеры фольклорных текстов других диаспорных традиций (например, Узун-Яйла – Кайсери), которые стали известны здесь благодаря развитию средств коммуникации и смешения локальных традиций в пределах турецкого региона. Такой вот естественный пример «фольклорной глобализации» и того, что ученые обозначают термином «вторичность». Нужно сразу отметить, что в этом эпизоде фильма параллельно звучал и аутентичный «дюздженский» вариант этой же (свадебной) песни от информанта преклонного возраста.

В нашем общественном быту иногда высказывается обращенное к фольклористам-полевикам замечание примерно следующего характера: «какой смысл имеет собирать и прятать в архиве полевые записи». Так вот, одной из оборотных сторон публикации полевых материалов является невольное «вторжение» фольклориста в исследуемую традицию и риск «заражения» ее вторичным материалом. Это, конечно, ни в коей мере не отменяет необходимости популяризировать народную культуру в т.ч. и посредством профессионально-научных полевых записей. Но нужно понимать и помнить, что изначальной целью их является фиксация и хранение этнических знаний, написание на основе полевых записей монографических исследований, а уж затем, если это возможно, – создание кинематографических продуктов. Сам формат научно-фольклористической записи, в т.ч. неформализованная беседа или глубинное интервью, априори не рассчитан на массовый показ, поскольку установка на публичность в корне меняет характер сообщаемого и стиль рассказа, презентуя так называемый «образ для других», вместо искомого ученым «образа в себе».

Несколько слов о кинематографической «статичности» фильма: автор не использует движение камеры, чередование планов, что значительно упрощает восприятие. Кинематографическая «простота» фильма стилистически гармонирует с самим его содержанием: характерное свойство фольклора и есть некоторый «примитивизм», который способствует его облегченному запоминанию и передаче от поколения к поколению. Одновременно фильм богат запоминающимися визуальными образами информантов преклонного возраста, их антропологическими чертами, манерой говорить, мимикой и жестами, которые рельефно отражают одновременно ностальгические и трагические эмоции рассказчиков, их тоску по «безвозвратно утраченной» родной культуре.

Проекты, подобные фильму Ясина Кеце, имеют двойную ценность в контексте этнокультурных проблем диаспоры. Являясь на сегодня более «доступным» жанром (в сравнении с печатными изданиями), этнографическая видеопродукция будет получать все большее распространение и тем самым, хочется надеяться, будет способствовать предотвращению необратимых ментальных сдвигов в сознании молодого поколения черкесской диаспоры, сохранению ее культурной и языковой самобытности.

До Майкопа фильм Ясина Кеце «Время повествовует…» был показан в нескольких черкесских общественных организациях Турции.

Средства от продажи дисков с записью фильма пойдут на строительство Гостиничного Дома для репатриантов им. Илькая Тыжа в Майкопе.



Мадина Паштова, кандидат филологических наук, ведущий научный сотрудник отдела этнологии и народного искусства Адыгейского республиканского института гуманитарных исследований им. Т.М. Керашева.

Перевод на турецкий: Надир Яган (Четао).
Автор: Мадина Паштова