Дорога смерти - Гъуэгу мыгъуэ

Феномен умерщвления престарелых членов общества в рамках фигурирования его в фольклоре народов адыгоабхазской группы является предметом изучения многих исследований проводимых историками, фольклористами, социологами, культурологами, этнографами, антропологами и многими другими.
Данный обычай, упоминавшийся в текстах Нартского эпоса и других произведений устного народного творчества, в большинстве случаях объяснялся возможной необходимостью умерщвления индивида, после утраты им дееспособности, с целью рационализации использования доступных ресурсов данному обществу.
В дошедших до наших дней источниках, в частности в Нартском эпосе, старость мужчин определялась по следующим параметрам: «не мог вытащить на три четверти нож из ножен, сесть без помощи на коня, натянуть тетиву, натянуть на ноги ноговицы, держать грабли в руках чтобы сложить копну сена, не дремать охраняя стадо». Что свидетельствует в пользу теории умерщвления после потери способности выполнять основные функций члена общества.
Параметры старости женщин не сохранились, однако им уготована была та же участь. Отголоском этого является один из свадебных ритуалов сохранившийся до наших дней у адыгов – «бегство» старухи (бабушки жениха) из дома».
В разных фольклорных источниках приводятся различные способы умерщвления старика, которые, видимо, имели место быть на разных этапах существования данного обычая.
1. Спускание старика в корзине (хьэдэ матэ) на каменных колесах с горы.
2. Убийство при помощи холодного оружия: « Старика вызывали на хасэ и закалывали его мечом».
3. Побиение камнями: «У нартов был обычай – убивать самого старого. Откармливали быка, готовили много хмельного напитка. Того, кому пришел черед быть убитым, нарты вели к себе, сажали за стол, подносили махъсымэ, и оставалось ему жить до тех пор, пока выпьет ту чашу махъсымэ. Держа в руках по камню, нарты сидели в доме наготове и ожидали, когда старик допьет чашу до конца».
4. Отравление: «Подавали ему явно, а позже тайно чашу с ядом для того, чтобы старец принял смерть». В ситуации, когда отравляемый знает о предстоящем, он все равно должен выпить, так как: «навек обесславлен, кто не выпьет из рога, – пусть он даже отравлен».
Прекращение жизни нарта насильственным путем, в последующем оказала влияние на восприятие смерти адыгами, в частности смерть на поле боя стала желанной, что перекликается с различными традициями рыцарства.
Однако не так много данных о пересечении самого мотива умерщвления стариков в фольклоре различных народов мира. Так у славян есть поговорка «сидя на санях» - (в ожидании смерти), что является отголоском бытовавшего обычая (до крещения Руси), который заключался в том, что стариков усаживали на сани, везли их к оврагу, ломали им лодыжки и сбрасывали в овраг умирать. В Японии вплоть до середины 19 века сохранялся обычай умерщвления стариков в яме для обмолота зерновых. Все мы слышали выражение «сардонический смех» - (синоним жестокого, злорадного смеха) которое впервые встречается в «Одиссее» Гомера в сцене ссоры вернувшегося на остров Итаку Одиссея с одним из женихов Пенелопы, Ктесиппом. Однако в отличие от привычного представления о «сардоническом смехе», в рамках этнографии такой смех трактуется как разновидность ритуального смеха - то есть в ходе ритуала, сопровождающего переход из жизни в смерть, смех превращает смерть в новое рождение, нивелируя убийство. Древние жители Сардинии умерщвляли стариков, используя серп (атрибутика земледелия и плодородия в целом) в качестве орудия убийства (как срезается серпом стебли растения, которому суждено вырасти снова) и эта церемония происходила при всеобщем смехе, причём смеялись и умерщвляемые тоже.
Наблюдая распространенность и устойчивость данного мотива можно лишь предполагать о степени его архаичности.
Также нельзя пренебрегать метафизическими воззрениями людей времен палеолита, будь то анимизм или шаманизм, предусматривающие наличие души (анимы), порождающей возможность возрождения, что также подтверждается преобладанием у людей того времени идей цикличности происходящего вокруг и мироздания в целом (что отражается в фольклоре разных народов). Видимо, определенный обряд умерщвления старика гарантировал ему беспрепятственное возрождение в нашем мире или безбедное существование в хтоническом мире. Однако, на каком-то этапе данный обряд себя изжил, и пришла новая идея - благотворного использования мудрости стариков. Стало приоритетом преемственность нажитой мудрости между поколениями. Все это отображено в Нартском эпосе, в частности в сказании «Бэдынокъуэ и адэр укlыпlэм къызэришыжа» - «как Бэдынокъуэ спас отца», «Бэдынокъуэ нартхэ къыхилъхьа хабзэфlыр» - «Хороший обычай введенный Бэдынокъуэ».
Пренебрежение данными тенденциями, имевшими место быть в сфере общественного сознания наших предков непозволительная роскошь, так – как они в последующем оказали (и продолжают оказывать) существенное влияние на формирование такого фундаментального понятия как смерть, без осознания которого сложно сохранить баланс между переоценкой и обесцениванием благ самой жизни.