Кабардинский «Удж-хешт» - этнический танец древних адыгов

В кабардинском «Удж-хешт» технология основного хода, композиционные приемы имитируют процесс молотьбы. Начало и окончание в традиционном варианте этого танца состоят из простых переступаний (боковой ход), которые, исполняясь равномерно вправо и влево, обеспечивают продвижение в нужном направлении, а главное — поочередное пребывание участников или уход (убывание) их из танца. При этом исполнители располагаются в общей линии, держа друг друга под локоть. Нетрудно представить, что в трудовом процессе обмолота работающие плотной линией, поддерживая друг друга, мерно, синхронно, вторя движениям друг друга, мелкими переступаниями двигались то влево, то вправо. Продвижение в нужном направлении задавал (определял) первый крайний исполнитель, т. е. тот, кто начинал работу (начинал строить общую линию работников). Примечательно, что основной ход «Удж-хешт» и композиционный прием более нигде не встречаются, т. е. они характерны только для данного танца и составляют его особенность. Позже, когда у адыгов появились орудия для обмолота и обдерна зерна — «гухъу»— разнообразились и движения ног. Однако основной ход и композиционный прием сохранились.

В хореографической структуре другого распространенного в наши дни традиционного кабардинского танца — «Удж-пух»— сохранился композиционный прием, суть которого заключается в том, что ведущий (или первый, кто начинает танец), пройдясь вдоль полукруга (круга или общей линии) исполнителей, приглашает крайнего и «отводит», «отгоняет» его на противоположную сторону. Там ведущий встает в общую линию, а исполнитель, которого «отгоняли», выполняет роль ведущего, и т. д. Подобный композиционный прием используется лишь в кабардинском «Удж-пух» и составляет специфическую особенность этого танца. По содержанию он более или менее раскрывает смысл действия, связанного с важным событием в животноводческом быту адыгов — отделением (отгоном) ягнят, жеребят от общего стада. Этому событию — щынэщ1эгъэж и угону скота на летние пастбища — къущхьэхьуак1уэ у древних адыгов предшествовал обрядовый ритуал, где танец как яркое, действенно-эмоциональное средство сопровождал наиболее важные, кульминационные моменты. Именно благодаря этому сохранились и дошли до настоящего времени некоторые композиционные приемы и даже завершенные танцевальные формы. Важную роль обрядов в сохранении некоторых традиционных танцев малых народов в наши дни определяет и исследователь С. Ф. Карабанова, отмечая, что в них «...прежде всего человек познавал законы данного коллектива, приобретая практические навыки, если обряды были связаны с трудовыми процессами... Массовость психологически настраивала человека, возбуждала, вселяла уверенность в необходимость происходящего. Таким образом, с самого раннего возраста люди усваивали как весь ритуал, так и отдельные его элементы, а следовательно, и танцевальные движения, их порядок и т. д. Коллективность исполнения, эмоциональный настрой танцующих позволяли довольно быстро выучить танцы и при повторении ритуалов из года в год совершенствовать технику. Такой способ заучивания и позволял танцевальным композициям переходить из поколения в поколение почти нетронутыми временем...» Возможно, по этой же причине почти каждый народный танец имеет в основе хореографической структуры одно или несколько основных движений, присущих только этому танцу, или определенный композиционный прием, составляющий своеобразие данного танца. На территории нашей страны найдется немного народов, традиционные танцы которых и сегодня имеют строгие канонические структуры: обязательное наличие конкретных движений, своеобразие композиционных приемов. И в большей степени это относится к традиционным танцам народов Северного Кавказа, до сих пор несущим атмосферу, нормы поведения горцев в древние времена. Подобное отмечают В. Сорелла, Л. Гроув, подчеркивая, что «традиционный танец пережил все мифы, истории, религии, несмотря на репрессивные эдикты и анафему. Хотя танец и изменяется и эпохой и модой, он всегда, как хорошо настроенный инструмент, звучит в гармонии со временем, он приспосабливается к земле, где родился и, несмот-тря ни на что, всегда и везде сохраняет большинство своих характерных особенностей». Вот так и освоенные, привычные трудовые песнепляски «Удж» адыги использовали позднее в обращениях-заклинаниях к разнообразным явлениям природы, которые еще не могли объяснить.