Набеги и "хищничества" у закубанских народов в порядке вещей.

Для того чтобы понимать судьбу Черкесии, надо, помимо всего прочего, представлять себе — как воспринимали горцев русские военные.

Генерал Григорий Иванович Филипсон, который впоследствии, как мы увидим, пытался предотвратить гибель “Кавказской Атлантиды”, прослуживший на Кавказе много лет и хорошо его знавший, писал в своих мемуарах: “Воровство и разбой, как в древней Спарте, были у черкесов в чести; позорно было только быть пойманным в воровстве”. Под воровством здесь, естественно, подразумеваются не кражи в аулах, а набеги в поисках добычи. Сопоставление со Спартой придает этой характеристике особый оттенок. Филипсон понимает особость мировидения другого народа, другой цивилизации, других нравственных мотивов.

Мотив “хищничества” проходит через все воспоминания старых кавказцев. Один из таких кавказских ветеранов, прослуживший на Кавказе четверть века и специально изучавший происхождение, быт и нравы горцев, Генерал Милентий Яковлевич Ольшевский, писал, в частности: “Чтобы оградить наши южные пределы, а в частности, Новороссию от хищнических набегов черкес, переводится на Кубань в 1792 году принесшее покорность Запорожское казачье войско... Цель наших действий со стороны Кубани заключалась сколько в охранении наших пределов от хищнических вторжений закубанцев, столько и в наказании их за такие хищничества.