Кровная месть в системе адыгского права

Юридическая система Западной Черкесии в домусульманскую эпоху основывалась на обычном праве — адате (адыгэ хэку хабзэ) и была практически идентичной у всех групп адыгов.
Наиболее опасными в адыгском обществе считались преступления против личности — убийство, тяжелое ранение, надругательство над женщиной, оскорбление (особенно — родителей), похищение засватанной невесты, немотивированный развод с женой, бросавший тень на ее честь, а также оскорбление семейной святыни (например, очага или надочажной цепи).
Согласно общественному мнению адыгов, за подобные действия преступник должен был расплачиваться собственной жизнью. Такая система внесудебной расправы с виновным получила название кровной мести.
Кровная месть являлась весьма архаичным общественным институтом, восходящим к эпохе едва ли не первобытной древности. Мотив кровомщения упоминается в древнейших пластах адыгского фольклора, в частности, как важнейшая сюжетная основа нартских преданий о Пэтэрэзе и Ашамезе.
Будучи своеобразной формой коллективной самозащиты, кровная месть первоначально была неограниченной — весь род потерпевшего мстил всему роду обидчика. Однако по мере разложения родового строя, кровная месть становилась все более “отмеренной”. Уже в исторически обозримое время круг мстителей у адыгов был ограничен ближайшими кровными родственниками мужского пола и только при отсутствии таковых преступника наказывали двоюродные или троюродные братья либо родственники по линии матери (например, дядя убитого).
Кровная месть считалась священным долгом и обязанностью каждого адыга. Добровольный отказ от мщения был невозможен без подрыва репутации кровника и его рода. Кровная месть не имела срока давности, в силу чего долг мести мог передаваться по наследству и виновный наказывался спустя годы после совершения им преступления. В случае бегства преступника месть могла обращаться против его ближайших родственников. Женщины из сферы кровомщения были изъяты.
Как правило, совершивший тяжкое преступление немедленно укрывался в доме какого-либо влиятельного члена общины, при посредничестве которого пытался урегулировать конфликт. В случае положительного исхода переговоров дело передавалось в суд местной общины (тхьарыIо хасэ).
Адыгская система правосудия не знала таких форм общественного наказания преступников, как тюремное заключение, телесные наказания или смертная казнь. В силу этого, основным способом примирения враждующих сторон являлась система выкупных платежей, определявшаяся степенью нанесенного ущерба. Каждый вид преступлений имел свою фиксированную сумму выкупа, причем максимальная “цена крови” (лъэуас) была установлена за убийство.
Размеры компенсации зависели и от социального статуса сторон и прежде всего — от места жертвы на феодальной лестнице. Как отмечал Ф. Торнау, “адат признает постепенное значение различных сословий; и жизнь князя стоит дороже жизни дворянина, имеющего, в свою очередь, преимущество над простым вольным человеком”. Данные суммы пересчи-тывались на головы крупного рогатого скота, но могли выплачиваться и лошадьми, оружием, крепостными крестьянами (особенно — при расчетах между дворянами). Например, компенсация за убийство свободного крестьянина составляла 160 быков. В то же время, “плата за кровь” адыгского князя оценивалась в колоссальную сумму 6-8 тыс. быков, причем она взималась только при убийстве одного князя другим — лицо более низкого сословного статуса, покусившееся на жизнь священной княжеской персоны, истреблялось вместе с его семейством.
Зависимость от ранга ответчика и жертвы проявлялась и в самой возможности замены кровной мести материальной компенсацией. Так, адыгские дворяне всегда мстили своим обидчикам более низкого сословного статуса, допуская уплату “цены крови” только лицами, равными себе или более знатными.
Высокая стоимость “цены крови” делала невозможной ее выплату только за счет семьи виновного, в силу чего эта сумма распределялась между всеми членами его рода. Преступник, несколько раз ввергавший сородичей в расходы по сбору “цены крови”, мог быть признан неисправимым и публично объявлялся изгоем, лишенным защиты рода.
На рубеже XVIII — XIX вв., в результате социальных преобразований у горных адыгов, система композиций была пересмотрена в сторону сближения выкупных платежей, ранее весьма сильно различавшихся у крестьян и дворянств . С середины 1820-х гг. система права западных адыгов начинает испытывать все возрастающее воздействие мусульманского права. В результате, в соответствии с шариатом, у “демократических” адыгов произошло окончательное уравнение платы за кровь дворян и тфокотлей — по 200 голов крупного рогатого скота . В то же время, наибом Шамиля Магомет-Амином предпринимались неоднократные и безуспешные попытки полностью заменить кровную месть системой материаль-ной компенсации.
Кровная месть стала постепенно изживаться только по окончании Кавказской войны, когда наиболее опасные правонарушения оказались вне компетенции горских словесных судов и стали разбираться по законам Российской империи, при этом суровому наказанию подвергались как сами преступники, так и кровоместники.