Оружие как символ культурнои? традиции и социального статуса в Черкесии

В черкесском воинском этосе герою сопутствует рыцарское вооружение – доспехи, меч, копье, стрела. По мере эволюции систем вооружения и внедрения огнестрельного оружия, эта паноплия, оставаясь в неизменном виде в предании, неизбежно сокращалась в реальности. Но она так и не включила в свои? сакрализованныи? круг ни ружье, ни пистолет, ни тем более пулю – как непосредственно несущии? смерть снаряд. Очевидно, что не только пуля не может быть символом, но также и ружье как таковое. Ружье убивает неблагородным образом, оно принадлежит к эпохе, когда роль рыцареи? ничтожна. Ружье не может быть символом по тои? простои? причине, что им пользуется плебс или армия, рекрутированная из простолюдинов.
Ибн Зунбуль, позднемамлюкскии? хронист, донес до нас это главное переживание воинского этоса черкесских мамлюков, рыцареи? на исходе эпохи холодного оружия, состоящее в сильнеи?шем протесте против применения огнестрельного оружия османами. Передовая в плане оснащения огнестрельным оружием османская армия нанесла сокрушительное поражение мамлюкам в битве на Дабикском поле 24 августа 1516 г. Ибн Зунбуль пишет о значительном успехе мамлюков в начале этои? битвы: «Никто из них (османов.– Прим. С. Х.) не знал, как управляют конем в сражении, и когда среди них попадался такои? (которыи? знал), то это всегда был один из наших черкесов...". Ибн Зунбуль подчеркивает рыцарскии? дух черкесов, когда настаивает: «Никто из черкесов не был убит саблеи? или копьем. Все они погибли от ядер и пуль». В марте 1517 г. остатки мамлюкскои? армии дали последнии? безнадежныи? бои? армии Селима у пирамид Гизы: «От мамлюков оставалась маленькая горсть, но каждыи? из них был равен тысяче, и если не огнестрельное оружие, которым обладали османы, они вырезали бы их до последнего солдата».
В рыцарском этосе копье считалось наиболее престижным видом оружия, и соответственно – копеи?ное ристалище было главным зрелищем турнира. Нанести поражение противнику копьем считалось более честным и храбрым деи?ствием, чем победа путем обстрела из луков. Мы можем полагать, что подобные представления существовали и в адыгском всадническом сообществе. Истоки их восходят к раннему средневековью и затем к меотскои? эпохе. Меотское вои?ско было вооружено длинными копьями с массивными наконечниками, которые явно были предназначены для кавалерии?скои? атаки. После копеи?ного удара в дело вступали меотские мечи, которые отличались увеличеннои? длинои? (в среднем 70–80 см и часто существенно длиннее – до 105 см) и также были приспособлены для того, чтобы их могли применять в конном бою.
Сцена боя двух отрядов всадников, атакующих друг друга длинными копьями, изображена на фреске первого помещения склепа (I–II вв. н.э.), открытого А. Б. Ашиком в Керчи (1841 г.). Эта меото-сарматская тактика боя была противоположна типичнои? кочевническои? тактике, которои? следовали скифы. Скифское военное искусство было основано на массированном обстреле из луков на значительном расстоянии, призванном максимально ослабить противника, прежде чем начнется ближнии? бои?.
Таким образом, копье в ареале адыгского этногенеза являлось символом автохтоннои? культурнои? традиции и в этом отношении противопоставлялось стреле. Это совершенно не означает, что умения и навыки в использовании лука каким-либо образом уступали его использованию в кочевническои? среде. Население Северо-Западного Кавказа существенно ранее скифов перешло с бронзовых наконечников на железные. Но, при всем том, в воинском этосе более высокую позицию занимало копье: это предполагало, что воин должен сразить противника своеи? рукои? в поединке, а не пускать стрелу неизвестнои? жертве в толпе. Герои?, опытныи? боец из числа врагов, мог погибнуть случаи?но, от непонятно кем пущеннои? стрелы. Соответственно победа, достигнутая обстрелом, не могла составить меотскому воинству такои? же славы, как атака с копьями и мечами. В героическом этосе гомеровскои? эпохи отчетливо высказано презрение к луку как к оружию трусов (лук – любимое оружие Париса).