На заседании Совета «Адыгэ Хасэ», которое, как сообщало Натпресс, прошло в Майкопе 26 января, был всего один лингвист – профессор Зулькарин Блягоз. Но и этот ученый (при всем уважении к нему) не занимается адыгейским языком прямо: основное направление его научных исследований – двуязычие, т.е., те явления, которые наблюдаются в речи при изучении адыгского и русского языков одновременно. Отсутствие ученых на этом заседании, на наш взгляд, говорит о многом. Во-первых, об их личном отношении к «Адыгэ Хасэ». Заметим при этом, что Асхад Чирг, председатель организации, возглавляет также Адыгейский республиканский институт гуманитарных исследований, где работает значительная часть ученых-лингвистов. И, тем не менее, повторимся, они не посчитали нужным явиться. Во вторых, о том, что ученые считают, что в катастрофическом положении с изучением адыгейского языка в школах не виноват никто, кроме родителей. Языку, они так прямо и говорят, обучать нужно дома. И школа (а теперь уже можно брать и выше – закон) не виновата, что ее выпускники-адыги не знают родного языка. Не виноваты и они, ученые, в том, что адыгкий язык до сих пор не имеет сколько-нибудь приемлемой письменности. Между тем, все, кажется, должно быть очевидным. Именно закон (читайте, власть) сделал такими ученых, письменный язык, «Адыгэ Хасэ», школы, родителей. А теперь, к величайшему прискорбию, делает такими и детей. …В начале 20 века, когда большевики решили положить конец всеобщей безграмотности, в адыгский аулах Прикубанья, как и по всей остальной советской территории, был проведен на этот предмет учет. Он выявил, в частности, что 80% тогдашних адыгов не только знают Коран, но могут писать по-арабски. Их, разумеется, записали в разряд безграмотного населения, потому что они не умели делать этого на родном языке. Если исходит из тех критериев, которыми руководствовались большевики, безграмотность в Адыгее уже, вероятно, достигает 70, если не тех же 80%. Натпресс