Об истинно мужском характере нужно судить не по внешнему облику

Очень оригинален и другой известный афоризм: Л1ым ик1уэц1 л1ы итщ - “Внутри мужчины мужчина”. Тем самым подчеркивается, что об истинно мужском характере нужно судить не по внешнему облику, а по внутренним, скрытым от глаз качествам.

Разумеется, идеальным считается гармония внешних, достаточно ярких признаков мужской силы и внутренних, подлинно мужских свойств - храбрости, отваги, самообладания. Поэтому, отдавая должное могучему телосложению, большой физической силе, адыги (черкесы) с уважением, даже восхищением говорят о таких людях: шаджащэ - “богатырь”, л1ы бланэ - “силач”, л1ы бжъыф1э - “статный”.

Однако в конечном итоге не внешние признаки, а внутренняя энергия и сила духа выступают в качестве высшей инстанции мужества. Только они и определяют характер действий человека в минуту опасности. Говорят: Шухэр зэдилъмэ щхьэж игу илъыр ещ1эж - “После того, как всадники ринутся в бой, каждый из них совершает лишь то, что заложено в его сердце”. Это означает, что в бою, в любых других экстремальных условиях, каждый человек действует сообразно индивидуальной, свойственной только ему силе духа, хотя перед боем кажется, что все воины одинаковы - и по облику, и по решимости действовать храбро, не на жизнь, а на смерть.

Но в таких случаях актуальна и дает о себе знать не только природная храбрость. К ней присоединяется храбрость, основанная на понятиях о чести и бесчестии. Она дополняет, многократно усиливает, “врожденное” мужество. На первый план выступает здесь этический страх - шынэ-ук1ытэ, боязнь прослыть трусом, покрыть себя позором, “потерять лицо”, лишиться уважения и самоуважения. В отличие от обычных эмоций страха, парализующих или дезорганизующих деятельность, этический страх организует, мобилизует волю и в этом смысле противостоит животному страху или страху смерти.

Хорошо отображается связанная с этим борьба мотивов в одной из героических песен:

Ды1уохьэри - даук1

Ды1уок1ри - дауб.

Вступим в бой - погибнем,

Отступим - покроем себя позором.

В таких случаях мужество-доблесть выбирает первое, то есть - гибель и честь и отвергает второе — жизнь и бесчестье. Воинское мужество поддерживается силой общественного мнения, сознанием позора, который ожидает человека, дрогнувшего в бою. Нравственной пружиной или подоплекой славных поступков является часто именно страх, но не животный или инстинктивный, а этический. Сложилось мнение, что доблесть выводит человека из состояния аморального покоя, оцепенения, ступора, ср.: Пабжъэм хэсыр л1ыгъэм къыхеху - “Мужество (доблесть) гонит человека из укрытия”.