Надежде- быть?

Мурат Гукемухов

Выделение проблемных регионов Северного Кавказа в отдельный округ- главное событие за минувший год. Южане восприняли его как презентацию новой политики России на Кавказе. Одни- как выделение неблагонадежных республик в особую территорию, за пределы которой не должны прорваться террор и сепаратизм. Другие, наоборот, как долгожданный комплексный подход к решению кавазских проблем, включающий в себя уже не только силовые методы, но и заявленные Александром Хлопониным антикризисный менеджмент и борьбу с коррупцией и клановостью.

Создание нового округа напугало адыгейцев, которые остались в Южном федеральном округе. В Адыгее посчитали, что отделение республики от северокавказских сестер связано с предстоящим упразднением ее как самостоятельного субъекта и включением в состав Краснодарского края. Чуть позже волна возмущения прокатилась по Ставропольскому краю. После серии состоявшихся и несостоявшихся терактов в столице края и в кавказских Минеральных Водах казаки вдруг ощутили как угрозу перспективу разделить судьбу с соседями по округу.

Говорит председатель общественного движения “Казачка” Татьяна Козырева:

“Теракты у нас происходят постоянно. Не знаем кого когда грохнут. Народ уходит из этого региона, особенно русские. Ставропольский край должен войти в состав Южного федерального округа и далее уже решать вопросы. Если будет так как есть, казаки, конечно, будут подниматься. Казаков не устраивает сегодня такое территориальное разграничение”.

В прошлом году подпред Александр Хлопонин представил свою программу развития региона на 15 лет, инвестиционный пакет в 600 миллиардов рублей на строительство в республиках горнолыжных курортов и крупных бюджетообразующих предприятий. Когда пойдут деньги на реализацию этих проектов пока неясно, а заявленные глубинные проекты модернизации Кавказа ограничились в этом году пр-эффектами. В прошедшем году мы так и не увидели ни начала обещанных строек, ни социально-экономичесикх преобразований, ни попыток бороться с коррупцией и клановостью.

Член общественного совета при президенте Кабардино-Балкарии Хаджи-Исмель Тхагапсоев оценил перспективы обещанных экономических преобразований на Северном Кавказе:

“На Кавказе создание рабочих мест- именно эта мера не будет самой популярной. Потом создание этой инфраструктуры туризма, коммуникаций, бизнеса, которая может в последующем сработать на пополнение бюджета. 15 лет в темпоральности нашего времени, это очень большой срок. Это уже трудно назвать целевым форсированием, локальным, региональным проектом. Во-вторых, суммы обозначенные, хотя они при первом произнесении- 600 миллиардов- звучат- поделите на доллары, это 20 миллирдов, а потом еще поделите на 15 лет, это примерно миллиард долларов в год на такой огромный регион. Это не может качественных преобразований, к сожалению, принести. Рабочие места по-разному можно создавать. Если бы у нас была бы нацеленность на создание рабочих мест такого формата, что можно именовать малым бизнесом, это найдет поддержку. Но если это будут рабочие места индустриального, малого порядка, я не очень уверен, что они будут заняты. Здесь все таки сама организация в пределах семьи, такой прямой родственной связи, пока еще очень существенно выражена”.

По мнению эксперта из Дагестана, старшего научного сотрудника Института востоковедения Руслана Курбанова, благие намерения в социально-экономической сфере, даже в случаях успешной реализации, не в состоянии умиротворить Кавказ. Слабая экономика- это не основание для исхода молодежи в лес.

“Тенденция на Северном Кавказе удручающа. Потому что сколько Кремль не бьется, надеюсь, искренне и самозабвенно, над решением кавказской проблемы, но она все ухудшается и ухудшается. Радикальная молодежь показала, что она не покупается на эти вещи внешние. Она хочет более масштабной ревизии советского политического наследия, чем сегодня. Молодежь хочет полного переформатирования социальной, культурной, политической жизни, но в рамках сегодняшней политической системы это невозможно. Если мы хотим сохранить Кавказ в границах России, нужно предлагать совершенно иные схемы, иные концепции, другой юридический подход, концепцию правового плюрализма, учет каких-то религиозных особенностей, рассматривать какие-то новые формы автономии в границах единой страны. Но ничего этого нет. Есть попытка закатать все протесты под асфальт танками, БТРами, заглушить оппозицию и так далее”.

Черкесский вопрос- здесь Кремль, пожалуй, впервые продемонстрировал гибкость и готовность к компромиссу в области национальной политики. Черкесы, народ, 90 процентов которого был выдавлен за пределы исторической родины в ходе Кавказской войны. В этом году президент РФ Дмитрий Медведев принял новый закон о соотечественниках за рубежом, по которому впервые со дня окончания Кавказской войны Россия признала зарубежных черкесов своими соотечественниками, признала их право на защиту в странах проживания и репатриацию. Говорит черкесский общественник из Краснодара Аскер Сохт:

“Все эти изменения по сути своей являются беспрецендентными. И мы даже не ожидали такого разворота. РФ взяла на себя обязательство не только по национально-культурному взаимодействию с черкесской диаспорой, но и по защите политических, гуманитарных и социо-культурных прав черкесской диаспоры во всем мире. С другой стороны, этим законом она взяла на себя и обязательство оказывать содействие добровольному переселению черкесов в РФ. Таким образом, этот закон подвел итоги десятилетней деятельности черкесских организаций. В законе есть все- право на владение, использование родного языка, изучение своей культуры и истории, защита социально-экономических прав черкесов в диаспоре. Такого огромного объема обязательств перед нашим народом в диаспоре российское государство не брало на себя никогда”.

По другим направлениям национальной политики за 2010 год мало что изменилось. По-прежнему в республиках, меньшие по численности этносы ощущают себя ущемленными в праве распоряжаться собственной судьбой. И лишь авторитарные методы управления помогли не допустить межнациональных столкновений. В Кабардино-Балкарии с новой остротой был поднят спор о межселенных территориях, горных пастбищах, на которые претендуют балкарские и кабардинские селения. В конечном счете, спор привел к требованию балкарских общественных организаций разделить республику на Кабарду и Балкарию. Здесь минувший год был отмечен массовыми столкновениями молодежи на национальной почве в республиканской столице. Большой крови удалось избежать, благодаря жесткому вмешательству северокавказского полпредства.

Попытки силовиков поставить заслон действиям исламского подполья в прошедшем году фактически провалились. В Кабардино-Балкарии заметно активизировалось исламское подполье. После убийства ее лидера, Анзора Астемирова, весной прошлого года, подполье перешло в нападение. Среди акций подполья в прошедшем году подрыв Баксанской ГЭС, убийство сотрудников правоохранительных органов и так называемого “казенного духовенства”.

И, наконец, новый тренд в республике- убийство идеологических оппонентов, радеющих за возрождение этнических традиций. Руслан Курбанов заметил новую тактику борьбы исламистов на Кавказе, которая свидетельствует, по его мнению, об отсутствии в рядах подполья дефицита людских ресурсов.

“Впервые на Кавказе за два десятилетия войны была опробована тактика афганских талибов- нападение на Центорой и здание чеченского парламента. Я предполагаю, что в этом году мы увидим, что эта тактика возможно будет опробована и в других республиках. До сих пор кавказские боевики или атаковали крупные объекты и отходили на свои базы, как это имело место при нападении на Назрань, Нальчик, Грозный. Или одиночные нападения на милиционеров, подрыв колонн, атаки смертников. Но сейчас боевики интегрируют смертников. Боевая группа выходит на задание, не имея цели вернуться назад”.

Если говорить о том, что произошло на Северном Кавказе за прошедший год, то ситуация в целом стала хуже. Но и оснований надеяться на перемены к лучшему стало больше. Центр демонстрирует благие намерения, которыми совсем не обязательно выстилать дорогу в ад.

© ekhokavkaza.com