Али Берзег: Пока у нас есть силы, мы будем протестовать против этой Олимпиады

Эксперт Черкесского культурного института в Нью-Джерси, российский эмигрант АЛИ БЕРЗЕГ рассказал ОЛЬГЕ АЛЛЕНОВОЙ, почему мир должен признать геноцид черкесского народа Россией в XIX веке и чем черкесам мешает Олимпиада в Сочи.

Почему черкесские организации против Олимпиады в Сочи?

Как можно допустить Олимпиаду там, где было уничтожено все живое? Там, где был геноцид?

Во всем мире когда-то были войны.

Черкесы живы. Наш народ не умер, несмотря ни на что. Пока у нас есть силы, мы будем протестовать против этой Олимпиады. Черкесы обратились ко всему миру: проведите расследование, дайте нам заключение, возможно ли проводить на этой земле Олимпиаду. Я черкес, у которого нет родины. Я уехал из России в 2007 году, потому что защищать свой народ и его интересы в России было невозможно. Я уехал, чтобы продолжать это делать за границей.

А если бы Россия признала геноцид черкесов?

Я считаю, проведение Олимпиады в Сочи невозможно, даже если будет признан геноцид черкесов. У нас народ все еще жив — вопреки всему. Они живы и осознают себя черкесами по всему миру, хотя официальная российская пропаганда гласит, что черкесская диаспора в мире ассимилирована. В Турции, на Ближнем Востоке, в США черкесы — это не турки, не персы и не арабы, это черкесы. И они способны на сопротивление. Пока с ними не начнут диалог, они будут настроены негативно по отношению к российской политике. А диалога пока не предвидится.

Почему?

Предрассудки. Нас не воспринимают всерьез. О чем мы говорим, если в России у нас нет возможности получать образование на черкесском языке?

Как же, в школах есть часы черкесского языка.

У нас нет ни одной одиннадцатилетки на родном языке в России. В начальной школе часы есть, а потом начинают трамбовать сознание на русском языке.

За границей у вас есть возможность учиться на родном языке?

За границей мы не у себя дома, а в гостях. Но это лучше, чем жить в современной России. Жить в гостях и помнить свою историю — это одно, а жить дома, где политкорректность выражена памятниками Зассу, Лазареву и Ермолову и где у тебя нет возможности смотреть телевизор на родном языке,— это другое.

Объясните, почему черкесские организации обратились в грузинский парламент с просьбой признать геноцид черкесов Россией в XIX веке? Вам не кажется, что до тех пор, пока российские черкесы молчат, в самой России такие инициативы воспринимаются как некие забугорные игры?

У черкесов уже были такие обращения к российским властям. В середине 90-х парламенты Адыгеи и КБР обратились в Государственную думу с просьбой признать факт осуществления геноцида над черкесами со стороны российского государства. Эти обращения были опубликованы в газетах. Ответа на них не последовало. Но тогда это действительно было мнение черкесов, которые проживают на территории РФ. Тогда еще существовали демократические институты, была выборность, и депутаты, которые обратились в Госдуму, были всенародно избраны. А сейчас демократического процесса нет. Люди в России всего боятся. Начнешь требовать признания геноцида — тебя объявят террористом-экстремистом. Если помните, весной 2010 года в Черкесске убили активиста "Адыгэ Хасэ" Аслана Жукова, до сих пор это преступление не раскрыто. Я могу с уверенностью сказать, что он поплатился жизнью за свою позицию по черкесскому вопросу.

Так почему все-таки именно в грузинский парламент обратились черкесы?

Грузия — это ведь очень рядом. Мы соседи — черкесы, чеченцы, ингуши, грузины. У нас общие проблемы, мы хотим о них говорить. На родине не все могут говорить об этом. Кавказские народы — это база для некоего ассоциированного единства. Задача наших встреч в Тбилиси — сделать проблемы Северного Кавказа более доступными для массового понимания. И сегодня благодаря таким встречам многие люди на Кавказе уже поняли, что мы друг другу не враги.

© kommersant.ru