"Адыгагъэ" — размышления Нальбия Куека » Адыгея - Новости, события, комментарии, факты

» » » "Адыгагъэ" — размышления Нальбия Куека
"Адыгагъэ" — размышления Нальбия Куека 20:17 Вторник 0 5 811
5-04-2011, 20:17

"Адыгагъэ" — размышления Нальбия Куека


"Адыгагъэ" — размышления Нальбия Куека



Об "адыгагъэ", "Адыгэ Хабзэ" в СМИ в последнее время говорится и пишется довольно часто. Но всегда как-то мимоходом и не по существу. Образно говоря, в связи, например, с тем, что кто-то кому-то не уступил место в троллейбусе. Понятно, что старших нужно уважать, и это важно, потому что, скорей всего, с этого все и начинается. Но с другой стороны, все же "адыгагъэ" более широкое и глубокое понятие, чем просто бытовые нормы поведения.

Осмысление, охват всего комплекса "адыгагъэ", "Адыгэ Хабзэ" — это, наверное, неподъемный труд. Тем более, если взяться сделать подобное в рамках одного интервью или даже беседы. Но попытка определения главного — с чем мы имеем дело — думается, все же возможна. Собеседником для этой цели стал Нальбий Куек (Къуекъо) — поэт, прозаик, драматург, который известен широкому кругу людей, если не по произведениям этих жанров, то по юмористическим и сатирическим монологам, диалогам, сценам и целым спектаклям.

Для знатоков и ценителей современной черкесской словесности и философии не является секретом тот факт, что Нальбий Куек один из тех, кто реально определяет переосмысление богатейшего гуманистического накопления черкесов в его нынешнем новом обретении. Его с нами уже нет, но остались его мысли и добрые дела. Сегодня мы представляем нашим читателям беседу журналиста Аслана Шаззо с Нальбием Куеком, предоставленную нам любезно Асфаром Куеком.

— Нальбий, говорят, все познается в сравнении. Давай попробуем определить, чем отличается "адыгагъэ", "Адыгэ Хабзэ", например, от религии?

— Религия — это учение о Боге. Бог — вечен, а учения о Нем разные и могут меняться. В зависимости от конфессии, эпохи и каждого конкретного поколения или даже личности.

Я специально не занимался изучением религии, но прочитал много книг, посвященных различным верованиям, мусульманской, христианской, иудейской, буддистской религиям, в которых видно, как меняется знание о Боге. Нельзя сказать, что оно становится хуже, лучше, точней — оно делается другим.

Хрестоматийный пример — не случайно, например, то, что Лев Толстой всю жизнь верил в Бога, но не признавал церковного учения о Нем, за что и был отлучен от церкви.

Не случайно, видимо, и то, что богословы не любят, когда кто-либо размышляет о Боге. Они аппелируют к четким определениям, в которые, по их словам, необходимо верить априори, и отталкиваясь от этих догм, начинать познавать Бога. И даже слово "познавать", по-моему, в их лексике недопустимо: надо поверить и жить по-Божески.

— Значит, "адыгагъэ", "Адыгэ Хабзэ" — это некое светское знание, в котором нет догм, в котором отсутствуют запреты даже на то, чтобы это знание в целом поставить под сомнение. Потому "адыгагъэ" — не религия?

— Можно сказать и так. Но в первую очередь потому, что у черкесов к моменту создания "адыгагъэ" уже был Бог.

— Понятно. А если сравнить рассматриваемые понятия с идеологией?

— Идеологии тоже меняются. Любая идеология обслуживает определенный класс общества, промежуток какого-то времени или, скажем, ищет способы решения глобальной угрозы над человечеством. "Адыгагъэ" и "Адыгэ Хабзэ" существовали веками и обслуживали все слои народа. Это знание, которое, на мой взгляд, вырабатывалось народом, расчитывавшим на бессмертие, на вечность. Может быть, подобное мироощущение складывалось на подсознательном уровне. Я пытался выразить похожую мысль в одном из своих стихотворений. Ведь жизнь человека, кажется, не должна заканчиваться смертью, она требует продолжения. Слишком большой задел чувств, мыслей и свершений у него, чтобы все это уходило в небытие. Поэтому жизнь я назвал в этом своем стихотворении одним из воспоминаний вечности. А человека — частью целого, устремлением во все концы этого целого, если, конечно, так можно выразиться о вечности.

— Интересная мысль и очень похожая на истину. Посмотрите, черкесам, в отличие от многих других народов, сошедших с исторической арены, удавалось жить долгие тысячелетия. И вполне может быть, что происходило это благодаря именно "адыгагъэ", "Адыгэ Хабзэ". С другой стороны, и на индивидуальном уровне прослеживалась связь между долголетием черкесов и их образом жизни.

— Понятия, требования "адыгагъэ", "Адыгэ Хабзэ" настолько совершенны, что одно поколение не может их исчерпать, и в этом смысле мы можем видеть их устремленность в вечность. Это такой свод знаний, с помощью которого люди способны всю жизнь, точнее, из поколения в поколение, находясь в гармонии с природой, совершенствовать свои знания и взаимоотношения с самой жизнью, с вечностью.

— Из сказанного, видимо, можно сделать такой вывод: по установкам "адыгагъэ" народ, его создатель, не только рассчитывал на вечную жизнь, но и делал все, чтобы земля, на которой он живет, тоже была вечной. Это, кстати, объясняет и тот факт, что черкесы, живя в свое время в соседстве с городами-государствами греков, вдруг отказались от градостроительства. Историки попроще объясняют это отсталостью черкесов, что является объяснением никаким. Ведь черкесы, несмотря на отсутствие крепостных стен, успешнее других народов противостояли таким агрессивным державам прошлого как Хазарский каганат, Золотая орда и т.д. Да и самой России понадобилось более 100 лет на покорение этих земель.

Но вернемся к нашей беседе — получается: "адыгагъэ" — гармония совершенного человека с Космосом, т.е. в конечном счете с Богом.


— "Адыгагъэ", "Адыгэ Хабзэ" — я повторюсь, не есть религия, идеология или законы жизни в отдельности. Но все эти и другие понятия, нравственные нормы, в том числе экономические, политические находят свое место в "адыгагъэ". И это правильно и, на мой взгляд, не должно быть иначе. Если же говорить о Боге, об истинном Боге, то, думаю, Он позволяет в себе сомневаться.

Так же и с "адыгагъэ" — если люди начинают сомневаться в правильности какого-либо положения в связи, скажем, с требованием времени, люди вправе его менять. Вообще о неоднозначности черного и белого, о сложном восприятии человеком мира в целом я попытался сказать в одном из своих еще неопубликованных произведений. Там как раз описывается человек — сомневающийся:

И Бог присутствовал при сем,
Очами грозными свер­кал,
Мерцаньем Мрака завлекал;
— То свет, — говаривал Он всем.
А Мрак — он продолжал мерцать,
И вспыхивал лишь на мгновенье,
Чтоб нас в страданиях созерцать,
Свое питал вдохновенье.

То есть человек рождается с верой в бессмертие, это одна из главных его природных вер, но вдруг оказывается перед лицом того, что Свет — лишь мерцанье Мрака. Это и определяет Бога в мире, созданном Им.

— Вообще если говорить о классических религиях, то часть черкесов в первых веках приняла христианство, затем, особенно в степной зоне распространилось несторианство, а в последние века — мусульманство. И все эти религии применялись в ритуальных, обрядовых целях, не становились мировоззрением. Эти факты, видимо, действительно объясняются тем, что "адыгагъэ", нося внизу, по отношению к человеку созидательный характер, было устремлено вверх, к Богу, оставаясь при этом вопросом. Но вот еще один вопрос: чем отличается "адыгагъэ" — адыгственность от "цIыфыгъэ" — человечности? Многие черкесы, как мы знаем, не разделяют эти понятия.

— Прежде чем отвечать на вопрос, думаю, нужно определиться с понятиями "адыгагъэ", "Адыгэ Хабзэ". Они во многом взаимозаменяемы, но если намеренно оттенить каждое из них, то, на мой взгляд, "адыгагъэ" — это готовность, настрой духа соблюдать и развивать нормы "Адыгэ Хабзэ". В свою очередь "Адыгэ Хабзэ" — нравственный свод из конкретных примеров, состоящих, скажем, из притч, показывающих как в том или ином случае должен поступать черкес. В "адыгагъэ" сосредоточены все основные положения, которые подразумеваются под человечностью. Плюс к этому те нормы, которые выработал наш народ, исходя из своей национальной психологии.

Это как блюдо национальной кухни — можно, к примеру, гостю немцу предложить отведать "адыгэ щыпс", но глупо и не нужно навязывать ему кухню целиком. Таким образом, "Адыгэ Хабзэ" необходимо черкесу, в том числе для того, чтобы жить в гармонии с другими народами.

Когда думаешь о совершенстве норм "адыгагъэ", невольно приходит мысль — черкесы, наверное, опередили другие народы в этом. Хотя тут же одергиваешь себя — другие народы тоже преуспели в чем-то своем. Ведь не секрет — есть народы, которые создали более значимую литературу, более глубокую философию, стали своеобразными учителями в живописи, могут продемонстрировать несравненные танцы, исполнить песни и т.д. Наверное, наши предки никому не навязывали своего высочайшего этикета... Во всяком случае, я не могу припомнить такого примера...

— Упоминаний об черкесском этикете много — в русских, итальянских, французских, английских и других источниках. А вот навязывания, наверное, действительно не было. Хотя существует интересный исторический факт, связанный с некрасовцами, донскими казаками, которых, как известно, после разгрома Петром I Новочеркасской казачьей вольницы приняли под свою защиту черкесы. Уже о 3-4 поколениях этих казаков, проживших среди черкесов, сами же русские авторы писали примерно следующее — некрасовец в своем черкесском снаряжении не допускает никаких неточностей, несоответствий с общепринятым эталоном, тогда как природные черкесы — бывает. Также некрасовцы ревностно блюли и рыцарский этикет.

И в связи с черкесскими армянами, (черкесо-гаями) если вспомнить, в народе существует интересная поговорка: "Если хочешь услышать черкесскую речь во всем великолепии, послушай черкесо-гаев". Но это были как бы внутричеркесские дела, с внешним же миром все складывалось совсем не благополучно. Это я говорю о замечании, что "Адыгэ Хабзэ" необходимо черкесам, чтобы они гармонично жили с другими народами.


— Наверное, то была неправильно сформулированная мысль. Видимо, следует сказать так: народ с такими высочайшими требованиями к себе, как "адыгагъэ", мог бы жить гармонично с любым народом и даже служить примером для других народов, как и другие народы, какими-то своими качествами ему.

Но история распорядилась так, что действительно находились те, кто веками покушались на наши самые святые вещи. Даже если наши предки и не диктовали свой образ жизни другим народам, сам факт существования подобного феномена не мог не раздражать многих.

Возьмем страшную трагедию в Египте, где черкесы правили почти два столетия, на которые пришелся расцвет культуры этой страны. Эти правители, наверное, не навязывали свои нормы, но делали все согласно своей природе, воспитанию, мировоззрению. Ну, а закончился это тем, что победившие турки созвали всех лучших черкесов Египта якобы по какому-то торжественному случаю и истребили их. После этой резни ими был издан указ, по которому каждый был обязан уничтожать любого встречного черкеса, независимо от возраста и пола. Эта трагедия заставляет думать о многом.

— Так что же делать? Не развивать своего, национального? Идти к общечеловеческим ценностям? Но мы видим: тому, кто не воспитан в национальном духе, как правило, недоступен общечеловеческий уровень. Разве это не так, Нальбий?

— Я всегда считал, что нет ничего важнее того, чтобы развивать свое, национальное. Если народ умножает то, что ему присуще от природы, дано Богом, то это не может не стать частью общечеловеческого достояния. Человечество состоит из десятков сотен народов. И не надо, на мой взгляд, заставлять их жить вместе, требуя от них выработки единых общечеловеческих норм. Я повторюсь, схема, о которой я говорю, не менее известна: народам нужно помогать друг другу в том, чтобы развивать, данное им Богом.

Под Майкопом, за Тульским у меня есть пасека, куда я часто езжу на своей машине. По трассе, как и везде, стоят люди, пытаются остановить попутную машину. А они проносятся мимо полупустые или вовсе пустые. Редко, когда какая из них останавливается — видимо, большинство опасается: а вдруг подсядут в машину какие-нибудь бандиты?

Я всегда останавливаюсь, потому что считаю, что нормально воспитан. Не беру и денег, потому что это мне по пути. Некоторые из таких пассажиров даже обижаются: я, мол, не нищий, который не в состоянии заплатить за проезд. Но ведь мне, может быть, гораздо приятнее, чем ему, сделать доброе дело. К тому же почему в угоду каких-то опасений или из-за денег я должен нарушать, пусть самые простые, вековые традиции своего народа?

— Сейчас мало найдется, Нальбий, таких, кто выполняет даже самые простые из норм "адыгагъэ".

— К сожалению, да, и особенно среди молодежи. У меня было несколько ситуаций, когда я пытался разнять сцепившихся ребят-черкесов. По опыту я знаю, что в таких случаях достаточно одной фразы: "Уадыгэба? Ты не адыгэ?" Но все чаще приходится слышать в ответ: "Иди, дядя, иди! Тебя ведь не трогают". К счастью, повторяю, есть еще такие случаи, когда отвечают на черкесском, и тогда слова, которые при этом произносятся, становятся совсем другими:

"Извини, пожалуйста, старший!" — и дерущиеся расходятся.

— Парадокс, Нальбий, но действительно, когда в таких случаях отвечают на черкесском, то с извинениями, а на русском, как правило, чтобы нагрубить, ослушаться. Хотя, с другой стороны, чему удивляться? Ведь язык один из главных элементов национальной культуры. Он, видимо, действует на подсознательном уровне, на уровне автоматизма. Но давай попробуем разобраться, почему мы деградируем? Я, к примеру, не хочу деградировать и считаю, что это стремление во мне природно. Почему же это происходит со мной, с нашим народом?

— Если говорить о молодежи, то потому, что она не воспитывается в духе "адыгагъэ", "Адыгэ Хабзэ". А это, в свою очередь, происходит потому, что люди низведены до уровня животных. Человек, который постоянно думает о куске хлеба, не может стремиться к нравственным высотам. Ему некогда, и даже дело не во времени — он просто перестает думать о том, по каким нормам воспитывать детей. Тем более, что этот же самый человек прекрасно видит: начальство в большинстве своем ворует, законы несовершенны, они не соблюдаются и т.д. Чему учить в таких условиях молодежь, чтобы она выживала?

— Первый, главный и самый больной наш вопрос, Нальбий – это все-таки, как наших детей научить говорить на родном языке? Многие из черкесских горожан-детей лучше знают, скажем, английский язык, чем свой.

— У Индриса Шапсуга (мир праху его), известного человека в черкесском мире, жившего в Иордании, где эта проблема по понятным причинам особенно остра, есть на этот счет интересная рекомендация. О ней, в частности, пишет в своей книге "Дороги адыгов" писатель Асфар Куек. Так вот Индрис советовал: если ваш ребенок просит вас о чем-то, не исполняйте его желания до тех пор, пока он не озвучит своей просьбы на родном языке. Одного этого правила достаточно, чтобы ваши дети овладели разговорной речью.

— Хорошо. Мы сказали, что в нас практически не осталось "адыгагъэ", "Адыгэ Хабзэ". Но мы не хотим окончательно деградировать. Откуда нам, сегодняшним, черпать эти нормы, чтобы восполнить образовавшийся вакуум?

— Есть священные писания, откуда нельзя ничего изъять и куда ничего нельзя вписать. Например, Коран, Библия. "Адыгагъэ", мы сказали, не такое и даже больше — в народе существует такое изречение: "Адыгагъэм хаплъхьэ къэси, хафэ" — "К "адыгагъэ" сколько ни прибавляй, оно примет". Я впервые услышал эту фразу от Ереджиба Бахова, школьного учителя, писателя, который жил в Джамбечие.

"Адыгагъэ" — в этом его парадокс — устроено так, что по его нормам может жить и тот, кто следует им, и тот, кто мало следует им, и тот, кто совсем им не следует. "Адыгэ Хабзэ" первого из них не тронет, второго пожурит, а третьего накажет. Другими словами, если ты не живешь по нормам "адыгагъэ" ты будешь наказан по законам "Адыгэ Хабзэ". Наше время показало, что от норм "адыгагъэ" может и убывать. Ты спрашиваешь, откуда взять нормы, чтобы восполнить недостающее? Ответ прост — из жизни.

Откуда их брали наши предки? В связи с этим вопросом мне вспоминается интересная телепередача с участием известного в Адыгее режиссера Касея Хачегогу. Когда ему был задан вопрос, как возродить "адыгагъэ", он ответил, что одним из способов может стать возрождение коневодства. Я знал, что он делает многое для разведения этих животных, но при чем здесь "адыгагъэ" — взять в толк сразу не мог. Он развил свою мысль — черкесы вырастали на лошади, тысячелетиями жили с этими животными бок о бок, понимали их природу. В самих конях, в их поведении, образе жизни можно подметить много черкесского — благородство, жертвенность, верность, в конце концов, кони сами по себе очень красивы. Один вид такого коня пробуждает в человеке самые добрые чувства.

Другими словами, "адыгагъэ" сильно тем, что оно рождалось самой жизнью, отвечало ей. Это не похоже на то, как, скажем, рождаются некоторые законы сейчас. Несколько кабинетных работников, не злодеев, конечно, придумывают их, они проходят процедуру принятия, затем — живите по ним. И вдруг оказывается — они не работают. Законы "Адыгэ Хабзэ" и рождаются, и исполняются самой жизнью.

— Существует такое мнение, что черкесский фольклор по своему уровню не превзойден современной черкесской литературой. Можно ли согласиться с такой оценкой? Я это говорю к тому, что если такая постановка вопроса правомерна, то, может быть, это происходит потому, что современные писатели игнорируют понятие "адыгагъэ".


— Я помню, как-то готовил по заказу Грузинской академии наук переводы нескольких наших сказаний, в числе которых было известное произведение "Чэчанэкъо Чэчан" - "Чэчан, сын Чэчана". Когда они получили эти работы, то начали спорить, говоря, что это не фольклор, а художественная литература. И таких произведений в черкесском фольклоре множество. Например, гениальными произведениями устной литературы можно считать "Фэ­къо­лIышIум иорэд" - "Песня хорошего тфокотля", "Щынджые быгъум иорэд" - "Песня шенджийского быка" и другие. Но само сравнение фольклора с литературой, я считаю, неправильно.

Есть разница между созданием фольклорного образа героя и обобщенного образа героя в художественной литературе, есть разница и во многом другом. Эту мысль о том, что литература уступает фольклору, по-моему, впервые публично высказал выдающийся черкесский ученый Барасбий Бгажноков. И он, конечно, прав, когда говорит, что нет современных произведений, сравнимых с шедеврами великого нартского эпоса. Но мне кажется, что Барасбий отчасти провоцирует, по-хорошему провоцирует нас, писателей, на самоотверженность, на самоотдачу в творчестве. Он не может не знать, что произведения фольклора создавались и оттачивались веками всем народом. Кто-то, конечно, создавал первый вариант конкретного произведения. Но в то же время никто не запрещал улучшать его. Поэтому до нас дошли, образно говоря, отшлифованные бриллианты народных произведений.

А что такое наша современная литература? Она родилась после 1918 года, развивалась под жесточайшим идеологическим давлением, пользовалась схемами, приготовленными русской литературой советского периода. О каких высокохудожественных романах можно было вести речь? Да и сейчас разве для нас закончился советский период? Не так давно, например, в ауле Хакуринохабль открыли памятник Мосу Шовгенову. Понятно, что этот человек погиб геройски. Но ведь вся Россия, а я надеялся, что и мы вместе с ней, поняли: дело, за которое боролись большевики — неправое.

А мнение это высказано Б. Бгажноковым, вероятно, еще и потому, что в каждом из нас, в нашей крови, в генах живут создатели высочайших памятников словесности. Они требуют от нас такого труда, который был бы достоин их дел.

— Я понимаю, Нальбий, что своим вопросом ставлю тебя в позицию, когда ты вынужден защищать то, что не очень-то, и хочется защищать. Что и говорить, подлинной литературы, которая в состоянии пережить смерть советского периода — у нас раз, два и обчелся. И сравнение, действительно некорректно хотя бы потому, что у фольклора за плечами тысячелетия, а у литературы один, да и то неполный век. Но и все же, там, где есть прямая смычка с фольклором, как например, в некоторых произведениях Тембота Керашева, других писателей, в том числе и твоих, там остается интерес к этим вещам. А в фольклоре нашем очень много "адыгагъэ". Поэтому я и спрашиваю об "адыгагъэ" и писательстве.

— Да. Я хотел сказать и об этом. Наверное, ты прав, когда подозрева­ешь писателей в том, что они отступили от норм "адыгагъэ". Мы, в том числе и я, давно уже не живем по этим нормам. И когда создаем образы черкесов, они получаются такими, что фактически могут быть людьми любой национальности. А ведь известно, что люди разных национальностей поступят совершенно неодинаково в одной и той же ситуации. В первую очередь мы, писатели, отступили.

Кстати, в фольклоре встречаются такие эпизоды отступничества главных его героев. Это, видимо, следует объяснять необходимостью выживания социума. Ты, наверное, помнишь сюжет, где описаны единоборства главного героя нартского эпоса Саусэруко с Тотрешем. В первом бою Тотреш скинул с коня Саусэруко и был готов убить его. Но Саусэруко попросил противника перенести поединок на следующий день. Тотреш, видимо, по нормам тогдашнего "адыгагъэ" согласился. Вернувшись домой, Саусэруко попросил совета у своей матери — Сэтанай-гуаше. И она придумала, как погубить Тотреша. Она вплела в гриву и в хвост коня множество колокольчиков. Наутро, когда Саусэруко приблизился к кургану, где его ждал противник, стоял густой туман. Заметив силуэт Тотреша, наш герой пришпорил коня, колокольчики разом зазвенели, конь противника рванулся, седок упал, и его беспомощного Саусэруко убил.

— Я объясняю, Нальбий, подобного рода эпизоды тем, что нартский эпос распадается на циклы, созданные в период матриархата и патриархата. Большая часть произведений, где фигурируют Саусэруко и Сэтанай-гуаше, были созданы в первый из периодов. Это отслеживается легко в отношениях - мать и сын, Сэтанай и народ нартов. Главной фигурой в этом цикле является образ матери. Но женщина не может диктовать свои условия мужчинам с позиции рыцарства. Она часто бывает вынуждена прибегнуть к хитрости, даже обману. Это, я думаю, и отражено в данном сюжете.

— Да. Видимо, это так. И не случайно гибель самого Саусэруко произошла не от рук врага, а от собственного народа. Одновременно тот же народ пощадил Сэтанай.

— Видимо, исходя из норм "адыгагъэ".

— Но я продолжу ответ на предыдущий вопрос. Каждый год я перечитываю черкесские сказки. И в большей степени делаю это, конечно, не потому, что хотел бы из фольклора подчеркнуть сведения об "адыгагъэ", а просто хочу думать и писать на хорошем черкесском языке. Читаю все книги о черкесах, которые выходят в последнее время. Но если взять эту конкретную тему — "адыгагъэ", "Адыгэ Хабзэ", то фундаментальных трудов, исследований, подлинных находок все-таки мало. А они сейчас так нужны нам, в первую очередь нужны писателям и молодежи.

— Спасибо, Нальбий, и всего доброго тебе в твоем замечательном творчестве.

Беседу вел Аслан Шаззо


г.Майкоп начало 2000-х





Оставить комментарий

    • bowtiesmilelaughingblushsmileyrelaxedsmirk
      heart_eyeskissing_heartkissing_closed_eyesflushedrelievedsatisfiedgrin
      winkstuck_out_tongue_winking_eyestuck_out_tongue_closed_eyesgrinningkissingstuck_out_tonguesleeping
      worriedfrowninganguishedopen_mouthgrimacingconfusedhushed
      expressionlessunamusedsweat_smilesweatdisappointed_relievedwearypensive
      disappointedconfoundedfearfulcold_sweatperseverecrysob
      joyastonishedscreamtired_faceangryragetriumph
      sleepyyummasksunglassesdizzy_faceimpsmiling_imp
      neutral_faceno_mouthinnocent
Кликните на изображение чтобы обновить код, если он неразборчив
Надежда Суховая: «Женское лидерство для меня — это возможность выбора» 18:04 Понедельник 0 21 394 Надежда Суховая: «Женское лидерство для меня — это возможность выбора» Надежда Суховая почти 20 лет служила в Управлении федеральной службы исполнения наказаний по Адыгее, где многие годы возглавляла пресс-службу. Выйдя в отставку, подполковник Суховая стала одним из
Алий Дедухов: Продукция производителей Адыгеи имеет устойчивый спрос за рубежом 21:50 Пятница 0 20 427 Алий Дедухов: Продукция производителей Адыгеи имеет устойчивый спрос за рубежом Экспорт продукции предприятий-получателей поддержки в Адыгее по нацпроекту «Малое и среднее предпринимательство и поддержка индивидуальной предпринимательской инициативы» в этом году показал
Бэлла Кикова: «Хочется, чтобы библиотека жила насыщенной жизнью» 21:10 Воскресенье 0 22 777 Бэлла Кикова: «Хочется, чтобы библиотека жила насыщенной жизнью» Современную библиотеку трудно представить без интернета. Однако Сеть никогда не вытеснит печатные книги, они актуальны во все времена, считает директор Национальной библиотеки Адыгеи Бэлла Кикова. В
Алий Тлюняев: «Я семь лет подряд подавал анкету на шоу «Голос» 21:10 Воскресенье 0 22 553 Алий Тлюняев: «Я семь лет подряд подавал анкету на шоу «Голос» Вокалист из Адыгеи Алий Тлюняев покорил жюри нового сезона шоу «Голос» и прошел в следующий этап «Поединки». Алия я знаю лично. 8 лет назад мы были вожатыми в одном лагере в Адыгее, и уже тогда было
Заур Жанэ: «Уорк хабзэ — инструкция, как жить полноценно, используя опыт предков» 11:58 Воскресенье 0 22 442 Заур Жанэ: «Уорк хабзэ — инструкция, как жить полноценно, используя опыт предков» Это древнее учение кто-то называет моральным кодексом черкесской знати. А кто-то – даже религией магов, хотя к религии, как таковой, оно не имеет отношения. Кавказская йога, или уорк хабзэ,
Биберт Кахадо: «Верим в победу и планируем играть в атакующий футбол» 17:59 Четверг 0 22 418 Биберт Кахадо: «Верим в победу и планируем играть в атакующий футбол» В футбольном клубе «Дружба» многое поменялось в межсезонье. Пост главного тренера команды занял Ашамаз Шаков. А на должность руководителя тренерского штаба пришел этнический черкес из США Биберт