Заключительный Танец – Удж Хъурай

Круговой массовый удж — апофеоз церемониальных действий на танцевальной площадке. В настоящее время его исполняют лишь в горной Шапсугии, но в прошлом точно так же подводили итог танцам бжедуги.

Наблюдения за ходом игрищ в горной Шапсугии позволяют подробно описать процедуру заключительного танца. Прежде всего нужно определить вожака танца — удж пащ. Обычно выбор падает на почтенного старца из числа гостей, нередко человека 80 лет и старше. Джегуако (хатияко) торжественно объявляет имя вожака и после того, как он войдет в круг, вручает ему под звуки марша массивный фигурный жезл. Это так называемый удж бэщ, то есть жезл вожака танцев, символ его полномочий. Жезл очень красив и внушителен. Он украшен гирляндами из фундука и пестрыми лоскутками материи; над рукоятью жезла устанавливается деревянная фигурка какой-либо птицы — орла, может быть, ястреба. В прошлом, надо заметить, жезл вожака изготавливался с навершием в виде головы козла, что наводит на размышления об образе Диониса, а также и о символических функциях этой фигуры — символика верха, мужского начала. В фигурах птиц, кстати, прослеживается то же самое. Удж паш в силу этого обстоятельства предстает как посланник неба, как медиум своего рода.

Вслед за вожаком танцев хатияко вызывает королеву игрищ. Ее вводят в круг, поддерживая с обеих сторон, девушки-распорядительницы — медленно и торжественно, под звуки марша. Иногда в одной руке пшъашъэ дахэ держит врученный ей до этого жезл — дэжъые бэщ. Поставив красавицу рядом с вожаком танца, слева от него, распорядительницы возвращаются на свои места, к строю девушек.

Теперь уже почти все готово к тому, чтобы начать торжественный удж хурай — заключительный хороводный танец. Его должны возглавить удж паш и пшъашъэ дахэ — правило, которое строго соблюдается в горной Шапсугии по сей день. По сигналу джегуако звуки марша сменяются хороводной песней, старец подхватывает королеву красоты, и они начинают плясать на месте в обычном для удж хурая стиле. В правой руке вожак держит на весу свой жезл и слегка ударяет его концом о землю в такт музыке — движение, которое, по всей видимости, передает идею благотворного контакта между небом (мужским началом) и землей (женским началом). Музыканты во главе с джегуако (хатияко) располагаются напротив танцующей пары; подзадоривая ее, они пританцовывают, выбрасывая руки с инструментами то вверх, то вниз, то в сторону. В этот диалог включаются также и зрители: они подхватывают песню, исполняемую музыкантами, стреляют из ружей и пистолетов, выкрикивают традиционный боевой клич «Мардж!» —«Вперед!» Но о движении вперед пока не может быть и речи: вожак танца и королева красоты должны танцевать на одном месте, пока к ним не присоединятся все другие танцоры.

Тем временем мужчины один за другим приглашают девушек и пристраиваются последовательно слева от вожака танца и его партнерши. Многие парни, приглашая на танец девушку, лихо отплясывают перед ней. В конце концов, когда уже все девушки приглашены, хоровод выстраивается в круг, но не замкнутый, а непременно разомкнутый: справа от вожака, со стороны, где он держит жезл, остается свободное пространство — как минимум один метр. Тот факт, что круг разомкнутый, а не замкнутый, лишний раз подчеркивает особую роль вожака танцев и его партнерши в движении группы к удаче. Замкнутый круг устранял бы возможность передачи этой идеи, он не имеет, в сущности, ни начала, ни конца, то есть лишается иерархии составляющих его элементов. Наконец, разрыв цепи, по-видимому, имеет и другой, не менее важный смысл. Это пространство, через которое находит выход накапливающаяся в круге информация — информация, адресованная силам природы, агентам судьбы. То же самое можно сказать по поводу многих других традиционных хороводных танцев. Очень показателен, например, ацтекский хороводный танец, рисунок которого, практически, ничем не отличается от рисунка удж хурая.

Надо заметить, что движение по кругу не начинается сразу после того, как все танцоры выйдут в круг; около двух-трех минут они остаются в исходном положении — пританцовывая на месте, но не двигаясь вперед. Все это время их придерживает джегуако, встав на пути вожака танцев. Возможно, и это имеет определенный глубинный смысл: задерживая движение цепи, джегуако томит и танцоров, и публику, и тем самым накапливает энергию дальнейшей активности, необходимую для прорыва к удаче. Лишь в тот момент, когда терпение толпы кажется переполненным, джегуако санкционирует движение величественным взмахом жезла сверху вниз или от вожака вперед. Длинная цепь танцоров очень медленно, плавными короткими толчками или рывками начинает вращаться по кругу слева направо.

С методичным движением цепи диссонирует свободное передвижение по всему кругу джегуако. Высоко вскинув свой жезл, он просит, настаивает, требует прибавить темп, аппелируя то к публике, то к танцорам, то к музыкантам. Музыканты, кстати, тоже не стоят на месте; обычно они идут по кругу чуть впереди и сбоку от вожака танца, иногда пятясь, обратившись к нему лицом. Джегуако то и дело подходит к ним и пританцовывает вокруг вожака и королевы красоты.

Женщины тем временем, пользуясь удобным случаем, выбирают первого красавца игрищ, своего рода «короля красоты» — к1алэ дахэ. Это действие любопытно и само по себе, и как традиция, сложившаяся совсем недавно, в 40—50-е годы. При выборе «короля красоты» пользуются, в принципе, теми же критериями, что и при выборе королевы красоты. Сначала женщины еще раз внимательно приглядываются к танцорам и, посо- вещавшись, отдают предпочтение самому, на их взгляд, достойному. Затем одна из женщин берет косынку, входит в круг и повязывает этой косынкой шею «красавца». Обычно в таких случаях парень не «капризничает» , продолжает танец с косынкой на шее уже в звании «короля красоты» .

Танцоры во главе с вожаком должны описать три круга. Такова норма, действующая сейчас в горной Шапсугии. Джегуако очень внимательно следит за ее соблюдением, как только группа вернется после этих трех кругов в исходное положение, он подает музыкантам сигнал о прекращении танца. На этом удж хурай заканчивался, и танцоры покидали плясовой круг. Правда, сейчас вслед за круговым танцем сразу начинается массовый парный танец — гуащэ удж; танцоры при этом не покидают круг, но, перестроившись в шеренгу по двое, продолжают танцевать под новую мелодию и вновь описывают еще три круга.

Замечу, что за редким исключением вожаком танца избирался почтенный старец, и только из числа гостей. Именно такой человек должен был возглавить группу в ее движении к удаче. И это не случайно. Старый, стоящий одной ногой в могиле человек рассматривался почти как предок, как наилучший посредник между сообществом людей и сонмом божеств и демонов. Дополнительно к этому, как гость он еще больше удовлетворял предъявляемым к нему требованиям. Гость считается у адыгов посланником бога, в сущности медиумом, отсюда пословица: Хьэщ1эр тхьэм и л1ык1уэщ — «Гость — посланник бога». Очень показательно, что вожаком танца назначали иногда совсем дряхлого, больного, с трудом передвигающегося старца, заведомо зная, что он не сможет танцевать. Считая для себя неприлич- ным выходить на танец, старец в таких случаях выставлял вместо себя доверенное лицо—одного из надежных, почитаемых мужчин. Прежде чем вручить доверенному лицу жезл вожака, джегуако объявлял собранию имя, фамилию, аул, из которого он прибыл.

Не исключено, что в прошлом, еще в первой половине XIX века, описывали семь кругов; это могло занять в общей сложности час и больше, если учесть величину круга —ведь цепь танцующих состояла из 50—100 и более человек. Не случайно мы встречаем множество указаний на то, что круговой танец танцуют часами без остановки.
Получив от джегуако жезл и исполнив в паре с королевой красоты круговой удж, этот мужчина затем подходил к старцу и, поблагодарив его за доверие, возвращал ему его жезл. Этот жест вполне понятен: вожаком танца считался и оставался во всех подобных случаях назначенный (объявленный с самого начала) старец, но отнюдь не его помощник.

По материалам: "Черкесское игрище" Б.Х.Бгажнокова, Нальчик 1991г.
ИА НатПресс Анна Кирикова ( г. Туапсе)