Моя встреча с семьями сирийских репатриантов

Моя встреча с семьями сирийских репатриантов должна была состояться ранним утром у санатория, где их разместили. С помощью сотрудников одного медицинского центра удалось добиться возможности осмотра малышей, приехавших из Сирии. Пока я стояла и ждала их, меня обуревали сомнения – а смогу ли я общаться с этими людьми? Не станет ли проблемой языковой барьер или ментальные особенности? Не будут ли они недовольны отсутствием транспорта и других удобств? В это время рядом раздалось приветствие: "Ассаляму алейкум". Повернувшись, я увидела молодого высокого мужчину с маленькой девочкай на руках. Малышка по имени Сина внимательно посмотрела на меня, улыбнулась и помахала ручкой.

Так состоялось мое знакомство с семейством Индар. В этой семье трое малышей, их мать из абадзехов, отец – бжедуг. Хиба эмоционально рассказывала о том, что их вынудило покинуть Сирию: "Мы не боялись за себя, было страшно за детей. Четыре черкесских аула разрушили практически до основания… Наш тоже превратили в руины. Сорок человек было убито. Мы долго прятались, помощи ждать было неоткуда…". Тут она умолкла, как-то по-особенному нахмурилась и мы обе немножко растеряно замолчали. Во время нашей прогулки старшая девочка, Салина, стала спрашивать что-то по-арабски . Оказалось, она хотела узнать где находится ближайшая урна, чтобы выкинуть обертки конфет. В это время мы проходили мимо ставшего привычным городского пейзажа – "кладбища" пивных бутылок, банок из-под энергетиков, но ребенок и не подумал, что бросить можно там. Что ж, учить культуре этих детей явно не приходется.

В отличие от них, семья Халуауа – жители Дамаска. Отец семейства был финансовым директором крупной международной компании, знает несколько языков, в том числе владеет и русским. Как он говорит сам, его возвращение на родину было вопросом времени, но война внесла свои коррективы и ускорила их переселение. "Мне повезло, - говорит Айман, - я всегда знал, что в скором времени вернусь на родину предков вместе с семьей и заранее получил гражданство для себя и своих детей. Мой род из Кабарды и я рад, что мы наконец-то вернулись сюда. Но жаль, что такое творится в Сирии. Это ад. Это страшная война". Дети Аймана совсем маленькие, они одни из самых младших среди всех репатриантов. Анзору нет и трех лет, всеобщей любимице Нариссе – восемь месяцев. Супруга Аймана явно смущена, она не говорит по-русски и владеет западным диалектом черкесского языка. Однако он сам говорит, что ее обучение вопрос времени. "Все дети, которые приехали сюда, изучают активно русский язык и уже могут изъясняться на бытовом уровне. Кроме того, с первых классов они учат французский, английский и арабский. Не трудно ли? Они справляются".

К самому медцентру подошли еще несколько семей с детьми из других санаториев. Вначале дети казались испуганными, не отпускали руки своих родителей, младшие пытались прятаться. Их родители объясняли, что дети все еще боятся незнакомых людей. Исключением стала белокурая Сина – она взяла меня за руку и отважно отправилась исследовать новое для нее место, потрогала все инструменты, осмотрела кабинет главврача и только потом вернулась к остальным.

Малыши, робевшие в начале, легко пошли на контакт с сотрудниками центра. Они не капризничали, не плакали, давали проводить все процедуры. Мне рассказали, что один из них еще будучи в Сирии неудачно упал и получил рассечение. Госпитали в режиме обстрелов не функционировали, швы накладывал знакомый доктор у себя дома и анестезии у них не было. Ребенок плакал, сжимал кулачки, вздрагивал, но не мешал ему проводить работу. "Теперь они тоже дети войны", - вздыхали матери.

На вопросы чего этим семьям больше всего не хватает ответ один – не могут сидеть без дела. Многие из репатриантов уже начали работать, готовы заниматься всем – эти люди не привыкли сидеть без дела. Когда я фотографировала детей, один мужчина стал подсказывать мне как лучше это сделать. "Я – режиссер, - говорил Маазин, - работал на крупнейших сирийских телеканалах. Все могу делать. Я и клипы снимал, и передачи, и с вертолета приходилось, и…live... аа, точно, прямой эфир". У него двое сыновей, Шан и Аммар, которые очаровали женскую половину работников центра, и дочь Джуди. Маазин по-кавказски сдержан с детьми, но видно как в густых седых усах прячется улыбка, когда он смотрит на них.





"Вы все нам очень помогли! Спасибо, что была с нами все это время", - говорили мне родители этих детей. Однако уже тогда я знала – это мне стоит их благодарить. Благодарить за урок чести и мужества, который преподали совсем еще малыши и их достойнешие родители.

Пусть Всевышнимй будет милостив к ним и к тем, кто остался на пылающей земле Сирии.

Нака Баракова
www.elot.ru