Дороги, мосты и сады древней черкесской цивилизации

После завоевания Кавказа в наследие русским осталась горная культура, т.е. прекрасные фруктовые сады и хорошие, крепкие горные дороги, но ни тем, ни другим русские не воспользовались и ни садов, ни дорог не поддержали, а потому о черкесской культуре остались более чем бледные воспоминания." С.Васюков.

Человек "страдающей формации", которого не хочу рекламировать, продолжая политику демонизации и примитивизации Кавказа, среди прочих "прелестей", говорит про отсутствие дорог и мостов, будто не было той многотысячелетней истории региона, давно подтвержденной научно и всё ещё подтверждаемой.

Существование множества арбяных дорог обусловливалось как численностью населения, так и нуждами торговли. Помимо перевальных дорог существовали пути вдоль всей Черкесии от Анапы до восточных районов Кабарды. У русского шпиона Г.В. Новицкого (1830 г.) читаем: «...по земле адехе, прилежащей к равнинам, начиная от Анапы до Кабарды, везде можно проезжать на арбах. Кабардинцы часто приезжали на арбах в Анапу для торговли с турками». Арбяная дорога как раз и отличалась от вьючных троп тем, что ее прокладывали осознанно и целенаправленно. Сельские общины прокладывали и обустраивали такие дороги навстречу друг другу, что создавало очень разветвленную сеть путей сообщения. А.Н. Дьячков-Тарасов писал, что «абадзехи любили прокладывать свои арбяные дороги по вершинам хребтов». С.И. Борчевский (1909 г.) подтверждает сведения Дьячкова-Тарасова и Васюкова: «...во время путешествия к горе Папай пришлось мне видеть следы старой черкесской дороги, проложенной в очень неудобной для езды местности и на довольно большой высоте; такими дорогами, как известно, была пересечена в прежнее время вся нагорная полоса нашей области». Прокладка дорог по вершинам хребтов объяснима рядом факторов: а) многолюдностью общин верхних абадзехов, которым гораздо ближе было сообщаться друг с другом, переваливая из верховьев Лабы, Белой, Пшехи, Пшиша, Псекупса; б) устойчивостью грунта, т.к. дороги проходили по твердым и скалистым поверхностям, не подверженным затоплениям; в) прокладка сети высокогорных дорог была особенно важна в условиях войны, т.к. они позволяли безопасно сообщаться всему населению Черкесии, а также и потому, что движение больших масс русских войск с артиллерией, обозом по равнинному Закубанью сопровождалось рубкой протяженных и широких просек (иногда до 1 км шириной) и приводило к полному уничтожению адыгских арбяных дорог. Можно представить, во что превращались и сами эти новые русские военные дороги после первых же осенних дождей.

Потребности масштабной торговли, осуществлявшейся через порты и гавани черноморского побережья, а в дороссийский период через Тамань и Каплу с Крымским ханством, вынуждали население заботиться о поддержании дорог в надлежащем состоянии. Объемы османо-черкесской и крымско-черкесской торговли в середине XVIII в. были столь значительны, что вызвали энтузиазм у голландского консула в Крыму Карла Пейсонеля, сведения которого многократно приводились в трудах кавказоведов. В исследовании А.Х. Бижева приводятся данные по торговле на кубанских меновых дворах: так, например, в 1835 г. адыги продали своих товаров на сумму 117 450 рублей и приобрели русских товаров на 76.360 рублей. В течение одной недели на Екатеринодарскую ярмарку могло собраться до 10.000 адыгов на 4000 арбах. Без дорог и мостов в Черкесии подобная торговля была бы попросту невозможна. Можно быть уверенными в том, что удобнейшие пути сообщения пролегали в Натухае, располагавшем главным портом Черкесии — Анапой.

Масштабный вывоз в Турцию и в страны Средиземноморья продуктов полеводства, скотоводства, пчеловодства и леса продолжался весь османский период (XVI—XVIII вв.). А.Х. Бижев приводит данные B.C. Шамрая по анапской торговле до 1828 года, когда порт перешел окончательно в русские руки. Согласно Шамраю, турецкие и другие купцы ежегодно через Анапу вывозили около 55 тыс. четвертей хлеба, в том числе пшеницы 10 000 четвертей (1536 т.), 30 000 четвертей ржи (4608 т.); 15 000 четвертей ячменя (2304 т.), 3000 четвертей овса; от 25 до 30 тыс. кож коровьих, 4 тыс. кабаньих кож, 150 тыс. заячьих шкурок, 80-100 тыс. центнеров шерсти, 100 тысяч штук чекменей, 50—60 тысяч штанов из чекменя, 200 тысяч плащей (т.е. бурок), 50 тыс. куньих шкур, 500 тыс. шкур овечьих и многие тысячи пудов воска, меда, масла, сала. Сюда же относится строевой лес, в котором остро нуждались все без исключения европейские страны. По данным Шамрая отметим, что в списке зерновых нет проса — основной хлебной культуры Черкесии, охотно скупавшейся османами. Таким образом, становится вполне ясно, что без значительной сети арбяных дорог Черкесия не могла существовать ни в мирное, ни в военное время. Становится понятен и тот значительный объем знаний, понятий и навыков, связанных со строительством дорог и мостов, которые демонстрировали Л. Сиюховой долгожители Адыгеи в начале 70-х годов XX в.: «При прокладке грунтовых дорог выбирали участки местности, покрытые колючим кустарником и мелколесьем. Искусственно сглаживали уклоны, срубали возвышенности, засыпали ложбины. Крупные деревья выкорчевывали с помощью быков.

До начала профилирования отмеряли ширину полосы, достаточную для разминки встречных подвод, или «зы къорэгъ фэдиз ишъомбгъуагъэу» — шириной в 1 шест (3,5 м).

Длину участка отмеряли с расчетом закончить за один-два дня. Затем производили разбивку боковых линий, с обеих сторон полосы вбивали по 5-6 шестов (къорэгъ) на одинаковом расстоянии друг от друга (примерно на 100 саженей). Отмеренный участок запахивали четырехсторонним пахотным орудием. Мелкий кустарник не выкорчевывали, так как он своими корнями способствовал более прочному скреплению грунтовых частей. Для большей прочности дорожного полотна его иногда покрывали глиной, добываемой в непосредственной близости от дороги.

Глина в сухом состоянии обладает очень большой прочностью и связностью, хорошо уплотненная, она практически водонепроницаема.

Уплотнение земельного полотна являлось одной из главных операций. Этому процессу уделяли особое внимание. Земляное полотно выглаживали с целью уничтожения неровностей и уплотнения рыхлого слоя грунта и глины. Эту работу выполняли при помощи деревянной бороны (пэнэлъэшъу) путем двух- трех-кратного протаскивания ее по одному и тому же месту. Деревянная борона передавала на грунт значительные удельные давления, способствовавшие разрушению комьев грунта и глины на довольно значительной глубине, и обеспечивала однородную структуру грунта по толщине. И, наконец, верхний слой земляного полотна утрамбовывали деревянными катками с гладкой поверхностью (Сообщение Уджуху Моса Хусейновича из аула Габукай, 83 года. Запись сделана в 1973 г.).

Таким способом были проложены многие арбяные дороги, связывающие отдельные населенные пункты Адыгеи.

По воспоминаниям Ю. Чадыгова (65 лет) из аула Уляп, жители аула Уляп провели грунтовую дорогу из своего аула в ст. Воздвиженскую протяженностью около 5 км. При прокладке этой дороги отмеренные участки распахивали плугом, в который впрягали две пары лошадей: пащэ (вожатый) и дакъэ (вторая пара). Плуг обслуживали двое: один следовал сзади и очищал крыло рабочей части плуга от комьев земли, а другой находился между ведущими, вел их под уздцы и следил, чтобы лошади шли строго вдоль намеченной линии.

Дорожное полотно выравнивали грейдером, который состоял из двух перекрещивающихся впереди жердей и имел форму треугольника. К бокам и сверху пришивали доски. Чтобы увеличить удельный вес грейдера, накладывали сверху груз (камни, иногда сажали и человека).

Интересны сообщения информатора М. Уджуху о дорогах, связывающих аул Теучежхабль (Габукай) с соседними населенными пунктами. Так, из аула Теучежхабль на запад (тыгьэкъохьапIэмкIэ) шла арбяная дорога протяженностью около 30 км. Она, проходя через х. Шевченко и аул Ассоколай, связывала аул Теучежхабль с аулом Вочепший. Кроме этой дороги, Теучежхабль и Ассоколай сообщались тропой, которой пользовались только всадники. И поэтому она называлась «шыу гъогу» («шыу» — всадник, «гъогу» — дорога).

Третья дорога шла на юг (къыблэмк1э) вдоль кургана, носившего название «Былыхъу иIуашъхь» — курган Блюха. Эта дорога связывала аул Теучежхабль с пос. Чабанов.

Старые наименования пешеходных троп и арбяных дорог, связывающих отдельные аулы друг с другом, определялись названиями растений, произраставших на обочинах дорог, отдельных курганов, вдоль которых они были проторены и, наконец, именами людей, проявивших инициативу в прокладке этих дорог.

Свыше семи пешеходных троп и арбяных дорог шли из аула Джеджехабль по всем направлениям, и каждая из них имела свое название.

Первая арбяная дорога шла на восток (тыгъэкъокIыпIэмкIэ) в аул Габукай. Она называлась «Бирамым ипсынэкIэ кIорэ гъогур» — дорога, ведущая в сторону колодца Хаджи-Бирама. Колодец был вырыт им на перекрестке двух дорог, из которых одна шла из аула Джеджехабль в аул Габукай, другая — из а. Нешукай в а. Кунчукохабль. Это было местом отдыха путников (гъогурыкIохэм зыщагъэпсэфыщтыгъ).

Арбяная дорога, шедшая из а. Джеджехабль в а. Кунчукохабль, называлась «чъыгэякъокIэ кIорэ гъогур» — дорога, идущая в сторону дубовой рощи, которая находилась на развилке трех дорог: в Кунчукохабль, Джеджехабль и х. Петров.

Третья дорога вела в а. Нечерезий через а. Тауйхабль. Она называлась «зэеIуашъхьэ екIурэ гъогур» — дорога, ведущая к кургану, поросшему кизиловым лесом. Он был расположен на восточной окраине а. Нечерезий.

Дорога, идущая на юг к а. Нешукай, называлась «Iапчъ», так как была проторена через лесную чащу. Точно такая же дорога соединяла а. Джеджехабль с х. Слепой. Жители аула называли ее «чIэкIыгъожъ», что означает «старая просека». Кроме названных дорог, а. Джеджехабль сообщался с а. Нечерезий и Пшикуйхабль пешеходными тропами, проходящими через лесную чащу»276.

Стандарты жилищно-поселенческого комплекса, коммуникаций и системы жизнеобеспечения, выработанные в условиях Северо-Западного Кавказа, были перенесены в адыгскую диаспору. Очень показательно, что первая в истории Иордании дорога была построена адыгами. «Вся долина, — писал русский генерал Н.П. Кондаков, посетивший Сирию и Иорданию с разведывательными целями в 1901-1902 гг., — находится во владении (юридическом или фактическом) черкесов, и в конце уади (т.е. речной долины Уади Сир.) находится большой кабардинский аул, выселки главного аула в Аммане (Амман этого времени был всего навсего большим адыгским, шапсуго-абадзехо-кабардинским аулом), поражающий своим хозяйственным видом и достаточностью после туземных (т.е. арабских) поселений и бедуинских кочевий. От этого выселка до Аммана черкесы провели для своих арб прекрасную широкую дорогу по обширному плоскогорью, которое из конца в конец, на сколько глаз наш мог видеть, ими обрабатывается и засевается пшеницей».