"От любви до ненависти один шаг": к истории взаимоотношений адыгов и русских | Черкесы | Яндекс Дзен

Официальная Россия в лице царя, высших сановников, дворян и помещиков считала необходимым насильственное подчинение горцев силой оружия. Но антинародную политику царизма резко осуждали прогрессивные деятели русского народа. По достоинству оценил народы Кавказа А.С. Грибоедов. "Он был одним из первых русских писателей, с любовью относящихся к нашему краю, — писал известный грузинский деятель Г. Эристави, — он первый сумел понять, что на Кавказе живут и будут жить люди, достойные симпатии, поддержки и любви со стороны всех порядочных людей русской земли...". А.С. Пушкин глубоко сочувствовал угнетенным горским народам. И не случайно В. Белинский особо отмечал: "Муза Пушкина как бы освятила давно уже на деле существовавшее родство России с этим краем". М.Ю. Лермонтов с неизменным уважением относился к народам Кавказа. Сочувствием трагической судьбе кавказских горцев и ненавистью к царским карателям пронизаны его слова:

И с грустью тайной и серьезной Я думал: "Жалкий человек.

Чего он хочет... небо ясно,

Под небом места много всем,

Но непрестанно и напрасно Один враждует он, — зачем?"...

Чеченский писатель А. Авторханов признается: "Неудивительно, что мое поколение горской молодежи училось любви к Кавказу в одинаковой мере как у величественной кавказской поэзии Лермонтова, так и у богатого кавказского фольклора. Кавказская поэзия Лермонтова стала Кораном каждого интеллигентного горца. Горцы зачитывались Лермонтовым, обожествляли его, они проклинали тот день, когда появился Мартынов, так безжалостно потушивший это кавказское солнце".

Все декабристы, сосланные сюда царским самодержавием (а их, по Г.А. Дзидзария, только в 1827 г. насчитывалось на Кавказе не менее 2800 человек), выступали против применения насильственных мер по отношению к горцам. Рассматривая присоединение Кавказа к России как объективно-положительное явление, они были уверены, что русскому народу предназначена большая прогрессивная роль в экономическом и культурном возрождении горских народов. "Кавказу суждены в будущем великие судьбы", — предсказывал А.А. Бестужев-Марлинский. И далее, размышляя, кто же прав, кто виноват в кавказской бойне, он особо подчеркивал оборонительный, освободительный характер борьбы черкесов: "Правду сказать, и мы к ним не с добром пожаловали: мы жгли их села, истребляли их хлеба, сено и пометали золу за собой". Глубоко сочувствуя горцам, он восклицал: "Черт меня возьми, какие удальцы, что я готов расцеловать иного!". "Побежденными друзьями нашими" называл адыгов декабрист А. Веденяпин. Об этом же писал и декабрист В. Норов: "Признаюсь, что я шел в бой за дело, которое мне было совершенно чуждо. Я был тем более далек от того, чтобы считать черкесов своими врагами; я везде восторгался их героическим сопротивлением".