Почему не сложился пакт Молотова-Галифакса-Бонне?

В продолжении статьи о предвоенной дипломатической ситуации в Европе, мы получили множество просьб разобрать подробнее московские переговоры 1939 года. Тема, на самом деле, весьма интересная и несправедливо непопулярная в публицистике. Ведь именно из провала Московских переговоров сложилась ситуация, в которой руководство СССР решает пойти на сближение с нацистской Германией.

Автор статьи предполагает, что читатель уже знаком с основными направлениями дипломатии 1933-1939 годов, если это не так, то читателю крайне рекомендуется ознакомиться с указанной в первом абзаце статьёй.

Зачем вообще были нужны Московские переговоры?

Если для СССР всё очевидно и понятно, он с 1933-го года пытался создать какое-то подобие системы коллективной безопасности, т.к. осознавал всю угрозу со стороны Германии для себя, то с Францией и Англией дела обстоят несколько сложнее.

Ведь ранее Галифакс (министр иностранных дел Великобритании) проповедовал политику умиротворения и был готов на всё ради того, чтобы избежать войны с Гитлером. Именно этот персонаж будет одним из тех, кто выступит за переговоры о мире с Германией после разгрома Франции в 1940 году. Франция же была готова лишь на ограниченные уступки Германии, поскольку её усиление создавало для Франции непосредственную угрозу.

Но передача судетской области Германии была последним шагом политики умиротворения. Ведь Гитлер пообещал, что Судеты — это его последняя территориальная претензия в Европе. А вот после того, как Германия решила «ликвидировать остаточную Чехословакию», Англия и Франция серьёзно обеспокоились, неужели Гитлер их обманул?

В таких условиях стало понятно, что европейский конфликт вероятен. Франции был просто необходим союзник на Востоке, на это звание претендовала Польша, но Франция не возлагала на неё слишком много надежд и всеми силами стала добиваться участие СССР в грядущем конфликте.

При этом у Англии цели были гораздо менее благородные. Германия начала заигрывать с Советским Союзом, а по плану Шуленбурга она даже собиралась помирить СССР и Японию. И хотя Советский Союз не отвечал взаимностью на идеи по сближению с Германией, но сама перспектива казалась Англии очень опасной.

Сам Чемберлен ставил целью переговоров оказание давления на Германию, чтобы та отказалась от агрессии из-за опасности заключения соглашения между СССР, Францией и Великобританией. Но реально он видел лишь два исхода для переговоров:

Затягивание и дальнейший срыв заключения каких-либо соглашений по удобному предлогу, который СССР, безусловно, даст.

Заключение лишь ограниченных соглашений, которые не станут отягощать Великобританию.

Миссии Франции и Англии пребывают в Москву

А нет, не пребывают, знаете почему? Потому что изначально переговоры такого уровня начинаются на уровне послов. В то время как со стороны СССР выступает нарком иностранных дел (сначала Литвинов, затем Молотов).

Некоторые транслируют такой старт переговоров как несерьёзность намерений Великобритании и Франции, но это правда лишь от части. Многие важные переговоры начинаются через второстепенных лиц, так переговоры о мире между СССР и Финляндией в 1940 и 1944 начинались через посла СССР в Швеции Александру Коллонтай. Несерьёзность показывает то, какие предложения Англия предлагает изначально и как она медлила с переходом переговоров в активную фазу.

Изначально, в марте 1939 года, суть предложений Англии и СССР абсурдна. СССР предлагается дать гарантии независимости Польше, Румынии, странам Бенилюкса и Швейцарии. На логичные просьбы дать подобные гарантии также Прибалтике и Финляндии, чтобы избежать появления Третьего Рейха на границах СССР — отклонялись. Тут СССР занял твёрдую позицию: переговоры невозможны, если гарантии не будут даны всем странам, граничащим с СССР и Францией. Эту позицию Англия парировала тем, что сами страны Прибалтики отказываются от гарантий, указывая на самостоятельные договорённости с Третьим Рейхом, которые, по их мнению, в достаточной степени их обезопасили.

Переговоры продолжаются вяло, но Франция давит на своего союзника, а Великобритании становится понятно, что Гитлер собирается нападать на Польшу. Но станет ли Англия её защищать? В МИДе Германии склонялись к отрицательному ответу на этот вопрос.

Проверка Англии на возможность участия в военном конфликте произошла в июне 1939 года, когда Японское правительство, осуществляя постоянный нажим на Англию, Францию и США с целью вынудить их признать японские захваты в Китае, установило 14 июня 1939 г. блокаду английских концессий в Тяньцзине. Отряды японской полиции заняли все входы в концессию и пропускали англичан только после унизительного обыска и опроса. Вся деловая жизнь на территории этих концессий замерла. Поводом для блокады концессий послужило требование японцев о выдаче концессионными властями четырех китайцев, обвиненных японцами в убийстве одного их ставленника. В ответ на просьбу английского посла в Токио Р. Крейги снять блокаду с английских концессий в Тяньцзине японский министр иностранных дел X. Арита заявил 24 июня 1939 г., что японское правительство будет продолжать прежнюю политику до тех пор, пока Англия не пойдет на сотрудничество с Японией в Китае.

Тут Япония выступила проводником воли Германии, которая таким образом прощупывала волю англичан сражаться. Разумеется, после того, как Англия просто проглотила подобное унижение, Риббентроп предположил, что Великобритания не вступит в войну.

Телеграмма полномочного представителя СССР в Великобритании И. М. Майского в Народный комиссариат иностранных дел СССР
26 июня 1939 г.
Бивербрук, который до сих пор всегда утверждал, что разговоры о близости войны несерьезны, вчера говорил мне, что сейчас изменил свое мнение. На основании всей имеющейся в его распоряжении информации Бивербрук пришел к выводу, что война близка и что она, вероятно, начнется нынешней осенью. По утверждению Бивербрука, Германия производит в настоящий момент все необходимые приготовления к войне — материального и морально-политического характера. В августе мобилизация германской армии будет закончена, и кризис начнется с Данцига. Риббентроп, который находится в зените своего влияния, окончательно убедил Гитлера, что Англия и Франция не способны к серьезной войне и что из переговоров о тройственном пакте ничего не выйдет. По словам Бивербрука, события в Тяньцзине были подстроены немцами, которые хотели прощупать готовность Англии к сопротивлению. Из этого опыта Риббентроп сделал вывод, что такой готовности нет и что поэтому надо ковать железо, пока горячо. Между прочим, Риббентроп разослал целому ряду видных англичан личные приглашения приехать в Германию и повидаться с Гитлером. Такое приглашение получил и Бивербрук, но он не поедет.
Все вышеприведенные высказывания Бивербрука отражают господствующие сейчас в Англии ожидания большого европейского кризиса в конце лета или начале осени.

После такого унижения Англии, многие предположили, что случится Второй Мюнхен, на этот раз за счёт Данцига. Чемберлена вполне устраивала такая возможность, но общественность Англии начинала поднимать огромную волну возмущения по-поводу внешнеполитического курса правительства. Англии пришлось продолжить поиск союзника в лице СССР. Но СССР также настораживала вероятность очередного Мюнхена, это и объясняет дальнейшую твёрдость его позиции по-поводу конкретных планов военных действий.

Письмо временного поверенного в делах США во Франции Э. Вильсона государственному секретарю США К. Хэллу
24 июня 1939 г.
Сэр, у меня сложилось впечатление, что, возможно, готовится второй Мюнхен, на этот раз за счет Польши. Позиция Даладье и официальная позиция французского правительства остаются, конечно, прежними: Франция поддержит Польшу, если последняя окажет сопротивление агрессии, направленной против жизненных интересов Польши. Более того, возможно, что Германия постарается урегулировать вопрос о Данциге настолько грубо, что лишит французов и англичан возможности пытаться заниматься дальнейшим «умиротворением». Тем не менее у меня все больше создается впечатление, что многие влиятельные лица, которые были активными во Франции и Англии в сентябре прошлого года, опять поднимают голову, решив, что снова необходимо избежать того, чтобы помериться силой с Германией, и что в случае необходимости Данциг должен будет разделить судьбу Судетской области.
К числу факторов, которые способствовали формированию такого мнения, относятся:
Возникновение чувства усталости от непрерывной напряженности в Европе. Это время от времени проявляется в разговорах с рядовыми французами. Недавно Даладье получил запросы от членов парламента, к которым обращались избиратели с жалобами относительно того, надолго ли еще будут задержаны резервисты, призванные в армию, на действительной службе. Даладье заявил, что он намеревается освободить к 1 сентября резервистов, служащих на линии Мажино, а к 1 октября остальных резервистов, добавив, что, если ситуация позволит, он сможет сделать это в более ранние сроки.
Время от времени можно слышать разговоры французов о том, что Франция не должна позволить втянуть себя в войну из-за Данцига. Несколько недель назад мнений подобного рода не высказывалось. Высказываются критические замечания о том, что Польша намеревается втянуть Францию в войну.
Существует мнение, очевидно весьма распространенное, что в конечном счете нынешний статус Данцига и «польского коридора» является неразумным и воевать, чтобы навсегда сохранить этот статус, не стоит.
Глубоко укоренившееся во французских правительственных кругах чувство неприязни и недоверия к Беку.
Неспособность британского и французского правительств после переговоров, длившихся недели, оказать какую-либо эффективную финансовую помощь или снабдить оружием Польшу. Неспособность британского и французского правительств заключить ясные политические соглашения с Польшей.
Возможность того, что англо-французские переговоры с Советским Союзом закончатся провалом. Провал попытки достичь соглашения с Советским Союзом предоставил бы «умиротворителям» дополнительный аргумент, а именно: что Франция и Англия не могут вступить в войну из-за Польши, если не включится Советский Союз.
Невозможность, в случае войны, оказать эффективную военную помощь Польше, Франция должна была бы одна пытаться прорваться через линию Зигфрида. Сомнительно, чтобы англичане могли отправить корабли в Балтику. Разумеется, в конце концов Франция и Англия выиграли бы войну, но стоит ли игра свеч? (Можно слышать и такие заявления.)
Озабоченность Франции относительно того, какую роль могла бы сыграть Испания в случае всеобщей войны.
Огромная стоимость продолжающегося перевооружения и бремя финансирования перевооружения Польши, Румынии, Турции, Греции и т. д.
Деморализующее влияние событий на Дальнем Востоке: ослабление престижа Англии; понимание того, что, если война разразится, французская дальневосточная империя, по крайней мере на время, будет потеряна. Если из-за опасений Англии в отношении Дальнего Востока помощь Англии Польше в случае войны будет ограничена экономическими мерами, такими, как попытка установить блокаду Германии, то это усилит позицию «умиротворителей» во Франции.
Устойчивое мнение, существующее во влиятельных кругах, о том, что в конечном счете Франция должна отказаться от Центральной и Восточной Европы в пользу Германии в надежде, что в конце концов Германия окажется в состоянии войны с Советским Союзом и что Франция сможет остаться в безопасности за линией Мажино. Это мнение было поколеблено 15 марта 1939 г. Однако оно продолжает существовать.
Эдвин С. Вильсон

Политические переговоры возобновились в конце мая, Великобритания согласилась гарантировать все приграничные страны Франции и СССР от агрессии. Проблему нежелания некоторых из этих стран иметь подобные гарантии решили тем, что гарантии будут перечислены в секретной части договора. Но оставалась проблема определения агрессии.

Телеграмма народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова полномочным представителям СССР в Великобритании и Франции И. М. Майскому и Я. 3. Сурицу
23 июня 1939 г.
Переданные нам 21 июня англо-французские предложения 132{{* См. док. 419.}} сопровождены мотивировкой, будто они основаны на «полнейшем равенстве для трех договаривающихся сторон», но на деле представляют совсем другое. По-прежнему в этих «новых» предложениях Англия и Франция уклоняются от тройственной немедленной помощи против агрессора трем Прибалтийским странам, предусматривая тройственную немедленную помощь известным пяти странам. К этим пяти странам в «новых» англо-французских предложениях добавлены еще две: Швейцария и Голландия, которым СССР также должен обязаться оказывать помощь вместе с Англией и Францией, хотя, как известно, у СССР нет даже дипломатических отношений со Швейцарией и Голландией. Ввиду такого положения нами дан краткий ответ, в котором указано, что последние англо-французские предложения являются повторением старых предложений Англии и Франции, против которых Советское правительство уже сделало серьезные возражения, и поэтому эти предложения отклоняются как неприемлемые.
Нарком

Дело в том, что СССР настаивал на широкой трактовке определения «косвенная агрессия», которая позволяла бы ему вторгнуться в любую страну, которая заигрывала бы с Гитлером, дала Рейху право прохода и т.д. В то время как Англия и Франция признавали существование подобного термина, но вкладывали в него лишь «согласие на какие-либо действия под угрозой принуждения военной силы». Проблема оставалась нерешённой до самого окончания переговоров, однако не это явилось причиной их срыва. Поскольку Франция уже в июле начинает давление на своего союзника по-поводу принятия определение «косвенной агрессии» предложенное Советским Союзом.

Телеграмма министра иностранных дел Франции Ж. Бонне послу Франции в Великобритании Ш. Корбену
19 июля 1939 г.
Ссылаюсь на Вашу телеграмму № 2245 и 2246. Подтверждаю Вам мои две сегодняшние телефонные беседы.
Сегодня британское правительство своими колебаниями накануне решающей фазы переговоров рискует подорвать не только судьбу соглашения, но и саму консолидацию нашей дипломатической и стратегической позиции в Центральной Европе. Последствия провала, вызванного чрезмерно категоричной позицией в последний момент, были бы таковы, что французское правительство не может испытывать колебания в необходимости в самом срочном порядке обратить на них внимание английского правительства, с тем чтобы оно взвесило всю ответственность, которую мы взяли бы на себя, подвергаясь риску разрыва или длительной приостановки переговоров.
Так же как и лорд Галифакс, я, безусловно, считаю, что наши послы должны использовать все для получения всей возможной тактической выгоды от принятия русской редакции статьи 6, обусловленной соответствующей нашим взглядам редакцией статьи 1. Но стоит вопрос о том, должны ли мы в случае окончательного отказа Молотова согласиться заменить его формулировку на нашу, предпочитать риск нового разрыва или слишком длительного перерыва в переговорах или еще раз уступить этому требованию. Со своей стороны французское правительство не колеблясь дает негативный ответ на этот вопрос и предпочитает трудности, которые может повлечь принятие русского определения косвенной агрессии, серьезной и близкой опасности, которая последовала бы за окончательным или временным провалом переговоров.
Всякое возможное сейчас решение содержит явные, но не равнозначные риски, среди которых нам надо делать выбор.
Мне нет необходимости вновь подчеркивать те из них, которые повлечет за собой разрыв переговоров. Этим был бы нарушен весь наш механизм безопасности в Европе, была бы подорвана, эффективность обещанной нами помощи Польше и Румынии.; практическое осуществление наших соглашений с Турцией было бы, до определенного момента, поставлено под вопрос. Независимо от его сути, предусматриваемое соглашение обладает достаточной превентивной силой ввиду угрозы, даже неопределенной, которую оно представляет для Германии, так что его заключение или провал не может не оказать решающего влияния на действия государств «оси» в течение ближайших месяцев. Еще совсем недавно наши послы в Берлине и в Риме единодушно заявили, что исход наших переговоров может в течение ближайших недель в определяющей мере повлиять на мир или войну. Даже допуская, что нынешние трудности в переговорах приведут только к их временному приостановлению, эта остановка в тот самый момент, когда, по всей вероятности, должны проясниться решения Германии, оставит тем не менее для последней свободное поле деятельности и поощрит ее в самых авантюрных замыслах, показывая ей, насколько мы не способны организовать в нужное время эффективную коалицию элементов сопротивления, формированием которой мы так кичились.
Перед лицом этой главной опасности, риск, который повлечет для нас заключение соглашения даже ценой принятия советских формул, представляется значительно меньшим по значению.
В своей телеграмме № 1492 я сообщил Вам, что русская редакция статьи 1, как нам кажется, не отличается в основном по ее сути и применению от предложенной нами редакции. Поскольку сохранены понятия независимости и нейтралитета третьих стран, мы всегда будем в достаточной степени способны по-своему интерпретировать и никакие ссылки на этот текст не смогут заставить нас при случае солидаризироваться с противозаконным вмешательством СССР во внутренние дела какой-либо третьей страны.
Что касается выгод, которые немецкая пропаганда могла бы извлечь в третьих странах путем тенденциозного использования текста статьи 1, то они явно кажутся менее реальными и опасными для нас, чем та польза, которую она не преминула бы таким же образом извлечь из провала наших переговоров. Нашей дипломатии к тому же надлежит скорректировать в этих странах данные им тенденциозные интерпретации этих текстов и их реальной цели и вновь показать им, что наше соглашение, укрепляющее мир в Европе, ни в коем случае не подвергает опасности их национальное существование и является лучшей гарантией их независимости. Впрочем, снова предлагая Молотову включить в секретную часть соглашения пункт о косвенной агрессии, как это было раньше согласовано, мы к тому же в значительной степени избежали бы той реакции третьих стран, которой, кажется, особо боятся в Форин офисе.
Прошу вас самым серьезным и настоятельным образом обратить внимание лорда Галифакса на вышеизложенные замечания. Наступил момент, когда нужно, сохраняя возможности улучшения обсуждающихся текстов, поставить проблему на более высокий уровень и сопоставить сложности, которые повлечет принятие русских требований, с риском разрыва из-за их отклонения. Я сообщил Вам наше четкое мнение на этот счет. Ввиду непредсказуемых последствий, которые зависят от заключения или провала соглашения, французское правительство в этот важный момент считает, что, каковы бы ни были ухудшения самой сути этого соглашения, его превентивная и политическая сила остается еще Достаточно эффективной, с тем чтобы заставить нас пожертвовать оговорками, как бы серьезны они ни были, которые нам надлежало сделать в силу некоторых положений соглашения.
С полным осознанием этой ответственности и прося английское правительство взвесить свою ответственность, французское правительство предлагает, чтобы инструкции в духе замечаний, которые вы сделаете лорду Галифаксу, были срочно направлены нашим двум послам в Москве.
Дальнейшим камнем преткновения стал вопрос о сепаратном мире. СССР требовал однозначной позиции от союзников: никакого сепаратного мира. Франция была согласна на подобные предложения, Англия не желала сковывать себя в европейском конфликте, но под давлением Франции и СССР согласилась и на это требование.

Также СССР желал, чтобы военное соглашение было подписано одновременно с политическим, чтобы не быть связанным неопределёнными гарантиями (вроде тех, что Франция и Англия имела в отношении Чехословакии). Тут Англия также возражала, но к концу июля стороны нашли компромиссы по всем вопросам, военные миссии Франции и Англия направились в СССР чтобы подписать военное соглашение.

Приплыли…

Почему не сложился пакт Молотова-Галифакса-Бонне?

Англия всеми силами затягивала переговоры с самого начала. Делегации отправились в Ленинград на тихоходном судне, от туда поездом до Москвы, всё это заняло долгие дни (для сравнения Риббентроп в конце августа 1939 года прибыл в Москву менее чем за сутки).

Советскому Союзу поступала информация от агентурной сети в Великобритании (от так называемой «Кембриджской пятёрки») о том, что Англия не намерена заключать с СССР никаких соглашений, а лишь использует возможность выиграть время для того, чтобы Гитлер побоялся нападать на Польшу. Эти сведения подтвердятся очень скоро.

Со стороны Советского Союза делегацию встречали:

К.Е. Ворошилов — нарком обороны СССР

Б.М. Шапошников — глава генштаба СССР.

Начальник военно-воздушных сил А.Д. Локтионов.

Нарком военно-морского флота Н.Г. Кузнецов.

По-сути со стороны СССР выступили самые компетентные люди, которые вообще могли выступить.

От имени Англии выступали:

Полуотставной адмирал Дракс

Маршал авиации Бэрнетт

Генерал Хейвуд

От имени Франции:

Генерал Думенк

Генерал Валэн

Капитан (!) Вийом

Таким образом существовал серьёзный дисбаланс в статусе делегаций, но это могло быть исправлено равными полномочиями, которыми бы Франция и Англия наделили своих делегатов, Ворошилов первом делом зачитал свои полномочия, которые позволяли ему буквально заключить любое военное соглашение с Великобританией и Францией. Шапошников выложил детальный план совместных военных действий. Далее Ворошилов попросил у французов и англичан зачитать их полномочия. Генерал Думенк зачитал их, они были гораздо скромнее чем у Ворошилова, но достаточные, чтобы заключить ограниченное военное соглашение. Когда же очередь дошла до адмирала Дракса, выяснилось, что у него вовсе нет полномочий что-либо заключать. Когда Ворошилов искренне поинтересовался, зачем тот в таком случае явился, Дракс ответил, что если бы переговоры проходили в Лондоне, то у него полномочия были бы. Ворошилов спросил, не проще-ли взять с собой документы, чем ездить туда-сюда всей честной компанией?

СССР ставит вопрос о проходе своих войск через Румынию и Польшу по строго-определённым коридорам для вступление в боевое соприкосновение с Третьим Рейхом. Англия говорит, что в случае войны, вероятно, Польша даст СССР такое разрешение. Но такой ответ не устроил Ворошилова и он отправил делегации консультироваться со своими правительствами, которые, в свою очередь, должны были бы консультироваться с Польшей.

Польша в это время вбрасывает в СМИ дезинформацию по-поводу того, почему переговоры между СССР, Францией и Англией затягиваются. По мнению Польши дело обстоит в том, что Советский Союз потребовал гарантировать свои границы на Дальнем Востоке. Тогда ТАСС выступил с опровержением этой информации, в дальнейшем адмирал Дракс попытался высказать претензии по-поводу этого заявления ТАСС, поскольку оно нарушало существовавшие договорённости о том, что детали переговоров остаются секретными и не уходят в прессу до их окончания. Но этот вопрос удалось уладить.

В то же время Польша на поставленные ей вопросы о проходе РККА через коридоры отвечает грубейшими отказами. Польша вообще считает, что она самостоятельно сможет обеспечить Восточный фронт против Германии и помощь СССР в этом деле не нужна.

Позиция Польши по вопросу её способности обеспечить Восточный фронт против Третьего Рейха.

Франция пытается оказать давление на Польшу, используя всё своё влияния, но в этом деле она не находит достаточной поддержки Англии и все попытки остаются проваленными. Появляется даже идея игнорировать ответ Польши и дать СССР утвердительный ответ на вопрос права прохода РККА, но эта идея отметается как слишком авантюрная.

Телеграмма посла Франции в СССР П. Наджиара в министерство иностранных дел Франции
20 августа 1939 г.
Если французское правительство не считает возможным разговаривать в Варшаве как гарант с достаточной авторитетностью, чтобы заставить поляков изменить их позицию, то я не вижу другого решения, кроме решения не принимать буквально возражений г-на Бека, который, может быть, желает только одного — иметь возможность игнорировать все это дело.
В этих условиях можно было бы дать русским в принципе утвердительный ответ, который позволил бы продолжать военные переговоры, уточнив при этом, что предусматриваемое ограниченное право прохода [войск] будет предоставлено только в случае возникновения военных действий между Польшей и Германией.

Думенк и Дракс возвращаются к переговорам по-сути ни с чем, их ответы туманны и не несут в себе конкретики. Франция просит СССР заключить военное соглашение без согласия Польши на проход РККА. Ворошилов отвечает:

«Подобно тому как английские и американские войска в прошлой мировой войне не могли бы принять участия в военном сотрудничестве с вооружёнными силами Франции, если бы не имели возможности оперировать на территории Франции, так и советские вооружённые силы не могут принять участия в военном сотрудничестве с вооружёнными силами Франции и Англии, если они не будут пропущены на территорию Польши и Румынии. Это военная аксиома…»

В дальнейшем многие среди военной элиты Франции часто обвиняли Польшу в срыве этих переговоров. Что, возможно, стало одной из причин «странной войны» на западном фронте в 1939 году.

Некоторые считают, что причиной срыва переговоров в Москве стало заключение пакта Молотова-Риббентропа, но это является неверным. По-сути когда согласие Польши на проход не было получено — переговоры зашли в тупик. Именно из-за тупика в московских переговорах был заключён пакт Молотова-Риббентропа, а не наоборот. Несмотря на то, что французы искренне желали заключить соглашение, позиция Англии и Польши помешала этому. Позже посол Франции в Москве Наджиар попытается уговорить своё правительство вступить с СССР в переговоры о военной помощи Польше техникой на основе торговых соглашений, однако эта инициатива провалилась.

Поддержать выход работ автора можно нажав сюда.

Источник