В российской власти нашли гендерное неравенство

По итогам сентябрьских выборов в Москве депутатами Мосгордумы стали 18 женщин — это 40%. Выше показатель только на Чукотке — почти 47%. Но это — белые вороны. Среднее число женщин-парламентариев в региональных парламентах России не превышает 15%, а женского большинства нет нигде, говорится в материале «Transparency International-Russia» под заголовком «Непредставительная власть».

Притом что женщин в России на 10 млн больше, чем мужчин, среди зарегистрированных кандидатов на выборы в региональные парламенты их втрое меньше. И даже когда женщина становится депутатом, ее доходы в среднем составляют 36% от мужских.

О причинах рассуждает заместитель председателя Госдумы Ольга Тимофеева:

«Политика — это достаточно жесткая история, и сегодня не так много женщин решаются жить в публичной среде, потому что это очень тяжело… это сознательный выбор. А что касается женщин на работе в исполнительной власти — в мэриях городов, правительствах регионов, — я хочу сказать, что я знаю тысячи женщин, профессионалов, умниц, которые гораздо эффективнее мужчин на этих должностях. Другой момент, я хочу сказать, что, наверное, так уж повелось, что все считают, что мужчина-руководитель более эффективный. Я с этим не согласна. Я считаю, в эффективности человека нет позиции пола — мужчина или женщина».

На невыборных государственных должностях в России действительно работают очень много женщин — в два с половиной раза больше, чем мужчин. Проблема в том, что, по данным Росстата, которые проанализировала «Transparency International-Russia», женщины непропорционально меньше представлены на руководящих должностях и непропорционально больше на позициях специалистов.

Тенденция прослеживается четко — чем выше уровень, тем меньше женщин.

При этом в России довольно распространено мнение о том, что это на Западе гендерное неравенство, а у нас вон Валентина Матвиенко и Эльвира Набиуллина на высоких должностях. Возражает профессор факультета социальных наук Высшей школы экономики Елена Рождественская:

«Политические культуры Запада более политкорректные. Они реализуют принципы квотирования. По отношению к принципам квотирования, разумеется, есть и скептические позиции, но согласитесь, возьмите, например, Германию — 30%, 25% что в политике, что в бизнесе должны быть женщины, поэтому для них создаются благоприятные условия на позиции старта карьеры. Для них реализуются гораздо более благоприятные корпоративные политики, гораздо более благоприятные возможности для так называемой проблемы баланса жизни и труда».

А здесь в наших реалиях это становится, в общем-то, риском самих женщин — они вынуждены на своих собственных плечах носить все балансы между семьей и карьерой, преодолевать стереотипы того, что карьера — это вообще не женское занятие. Так что мне кажется, что у нас сложнее.

В прошлом году на фоне «Вайнштейнгейта» и глобальной волны интереса к гендерным вопросам Государственная дума проголосовала по законопроекту о гендерном равенстве, который был внесен в нижнюю палату еще в 2003 году. Документ должен был зафиксировать норму, по которой мужчины и женщины, выполняющие идентичную работу, должны получать одинаковую зарплату. Кроме того, предлагалось ввести для органов власти и политических организаций гендерную квоту — например, если в списке кандидатов прошедшей в парламент партии доля мужчин выше доли женщин более чем на 10%, ей могли уменьшить госфинансирование. Поправки также должны были определить понятие харассмента — сексуального домогательства по месту работы. В итоге Госдума, на 84% состоящая из мужчин, решила, что за 14 лет рассмотрения законопроект устарел, принимать его не нужно, да и вообще — все и так неплохо.