Запах духов в лифте

Я вышла из квартиры — мне нужно дойти до аптеки, чтобы купить лекарства. От нас только что уехал врач, болеют средний сын и младшая дочь. Уже три ночи я толком не сплю — маленькая температурит и все время на руках, средний тоже с температурой лежит тряпочкой в кровати и я бегаю к нему с компрессами, лимонадом, морсом, теплыми носками, лекарствами, одеялом и потом все сначала.

Я вышла ненадолго из квартиры, в которой осталась моя семья — двое болеющих младших детей, старшая-подросток со сложным характером и муж.

В лифте я замираю. Улавливаю запах духов, таких, которые у меня самой когда-то были. Память услужливо подбрасывает картинки. Когда я ездила в офис в большую копрорацию, у меня был один ребенок и уйма свободного времени. Когда я ходила в театр, в любой момент могла сорваться на встречу с подругами или интересное мероприятие. А еще почему-то вспоминается милый эпизод — я выезжаю из автосалона на новеньком, купленном на заработанные деньги, автомобиле, и в душе радость вперемешку с предвкушением будущего, в котором все обязательно будет классно.

Лифт привозит меня на первый этаж и выталкивает наружу. Пора возвращаться в настоящее, детка. Я в спортивном костюме, уггах и пуховике. Я не мыла голову уже четыре дня, когда болеют дети, мои мысли и силы направлены на помощь им, мне не до себя.

Ях зла на мужа. Да, он тоже устал от этого всего — бессонных ночей, болезней — но он, в отличие от меня, выбирает удобную тактику избегания.

Если ничего не делать и не лечить, авось само рассосется. Он забывает закапать детям носы, даже если я ему напомню. Он не хочет следить за графиком приема лекарств, даже если меня нет дома, он злится, когда снова слышит детский плач среди ночи – значит, ему надо взять дочь на руки и снова качать, успокаивать, гладить. А он хочет спать.

Если закрыться в спальне и игнорировать звуки в квартире, то как будто все проблемы его не касаются.

Если уткнуться в компьютер и посмотреть там смешные ролики, то жизнь становится как-то веселее и в наушниках не слышно, как кто-то о чем-то его опять просит.

Я устала, но я бегу в аптеку, не сплю ночью, качаю, обнимаю, закапываю носы, даю сиропы от кашля, уговариваю пить микстуру, утешаю.

Поездка в лифте с запахом знакомых духов незнакомой соседки поднимает в моей душе кучу смутных переживаний. Вот я сейчас в этой точке своей жизни. Я вообще довольна, я счастлива? Вообще-то нет. Мне трудно, потому что трое детей — это большая нагрузка, хотя и радость тоже. Я зла, потому что муж примеряет на себя роль четвертого ребенка и хочет, чтобы его ни о чем не просили и ничем не напрягали, жалуется, как он устал.

Тут, по законам жанра, должна быть жизнеутверждающая концовка о том, что все трудности проходят, дети выздоравливают, силы восстанавливаются. Но этой концовки не будет, потому что я сейчас в такой точке, в которой позитивные мысли о радужном будущем никак не помогают. Я погружаюсь в эту усталость, тревогу за детей, злость на мужа, отчаяние, зависть к той незнакомке из лифта, которая надушилась «моими» счастливыми духами и наверняка упорхнула сейчас в своем новом автомобиле куда-то в приятное место, может даже на встречу с подругами.

А я бреду домой с пакетом из аптеки. Домой, где за выходные разросся жуткий бардак, двое болеющих детей, разражительный подросток. И муж, который от всего устал и не хочет ничего делать. И как будто бы муж в этом всем — самое сложное и неприятное. Потому что с ним вроде как полагается разделять трудности, чтобы их стало меньше. А он как будто бы их мне добавляет — своим саботажем, раздражением и недовольством.

Психолог мне потом скажет, что в такие моменты видишь жизнь в черном цвете. Хорошее в человеке (а в нем, несомненно, есть хорошее, раз я живу с ним уже полтора десятка лет) уменьшается до размеров горошины, плохое раздувается до масштабов дирижабля. Ну, пусть так. Огромный дирижабль под названием «Меня бесит, когда на меня сваливают большинство забот» раздулся прямо в моей квартире и очень мешает. Пока не понимаю, что с ним делать. Словами через рот не помогает, пробовала.