«Для созданной в России экономики, людей должно быть в 10 раз меньше»

В стране постоянно бесследно исчезают триллионы наличных денег, рассчитанных на улучшение жизни

 

Согласно данным Банка России, по состоянию на 1 января 2019 года объем наличных денег в обращении на территории РФ составил в общей сложности 10,3 триллиона рублей (+775,2 миллиарда к аналогичному периоду 2018 года).

Однако уже через 6 месяцев мегарегулятор отметил — объем «налички» в стране уменьшился на 315,3 миллиарда рублей. Таким образом к 1 июля 2019 года наличные деньги в обороте вне банковского сектора составили чуть больше 9,9 триллиона рублей.

При этом, согласно данным отчета международной консалтинговой компании The Boston Consulting Group (BCG), в период с 2010 по 2018 годы в России был зафиксирован практически тридцатикратный рост числа безналичных транзакций — с 5,8 до 172 раз в год на человека. Такие темпы позволили даже назвать его «феноменальным».

Это позволило ряду экспертов прийти к следующим выводам: в стране стремительно развивается цифровая экономика (в том же отчете BCG отмечается, что Россия стала мировым лидером по числу платежных операций с помощью банковских карт, интегрированных в мобильные устройства), а отечественные потребители лучше воспринимают новые технологии, поскольку «во многих аспектах жизни свободны от унаследованных традиций» и «смогли „перепрыгнуть“ сразу через несколько этапов».

В связи с этим, заявляют они, вопрос «тотального эквайринга» России — дело самое позднее двух ближайших лет. Причем в будущем все материальные платежные носители могут заменить биометрические технологии, когда платеж будет списываться путем аутентификации человека, например, по лицу или голосу.

Однако среди экспертного сообщества находятся и те, кто в стройном хоре дифирамб «светлому цифровому будущему России» видит серьезную угрозу благосостоянию жителей страны.

— Утвержденный на 2020 год федеральный бюджет по расходам достигает отметки в 19,5 триллиона рублей, а по доходам — отметки в 20,4 триллиона рублей, — обращает внимание председатель Национального союза защиты прав потребителей Павел Шапкин. — Объем ВВП при этом составляет 112,86 триллиона рублей. Таким образом получается, что наличная денежная масса, находящаяся в обращении, составляет менее 10% от ВВП и почти в два раза меньше объема анонсированных доходов бюджета.

«СП»: — Что плохого вы усматриваете в этом соотношении? Как известно, цифровая экономика — один из основных приоритетов государства, а она подразумевает в том числе и переход на безналичные расчеты.

— В Китае, на минуточку, соотношение наличной денежной массы к объему ВВП составляет 200%. И при этом китайцы считают, что такая оснащенность внутренней экономики наличными деньгами недостаточна! По сравнению с Китаем оснащенность наличкой нашей экономики, понятное дело, просто никакая. А, между тем, сумма всех нефтегазовых доходов весьма велика. Взять только один лишь газ — просто умножьте среднюю стоимость тысячи кубометров газа в 235 долларов на США на среднегодовой объем экспортных поставок на уровне 190–200 миллиардов кубометров, а потом на 20. Российской нефти ежегодно экспортируется в среднем на 7 триллионов рублей. Получается, весь имеющийся в обороте объем наличности сопоставим с годовым оборотом от нефтегазового экспорта.

Но, во-первых, внешняя торговля нефтью и газом в России очень хорошо идет как минимум последние 20 лет. А, во-вторых, кроме нефти и газа также неплохо экспортируются те же алмазы и алюминий, никель, сталь, древесина. Даже если не брать в расчет весь остальной экспорт, возникает вопрос — а куда делась наличность от этой деятельности за эти два десятка лет? Рубль же имеет очень ограниченное хождение в мире…

«СП»: — Когда информационные агентства озвучивали общую сумму ходящей на внутреннем рынке наличности по состоянию на 1 декабря 2018 года, уточнялось, что ее объем в 9,78 триллиона рублей дан без учета наличных рублей, находящихся в кассах ЦБ РФ. Логично предположить, что эти средства находятся там же.

— Тогда получается, что эти средства вообще ничем не обеспечены. Не будем забывать про уставный капитал мегарегулятора, который, согласно федеральному закону № 86-ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации», составляет всего 3 миллиарда рублей. А речь-то идет о деньгах в размере примерно 200 триллионов рублей.

«СП»: — Ну и куда же, по вашему мнению, уходят эти средства? Это же не сахар, чтобы бесследно раствориться в воде…

— Куда конкретно уходят эти средства и в чьих карманах они оседают, поинтересоваться, конечно, лучше у тех людей. кто непосредственно контролирует эти денежные потоки. Да, есть у нас еще золотовалютные резервы, внешние инвестиции и государственные кубышки вроде Фонда национального благосостояния. Но меня, как председателя национального союза защиты прав потребителя, интересует другой момент — почему же средства уходят за рубеж на покупку американских ценных бумаг? Почему они не вкладываются в российскую экономику? Почему при таких экспортных прибылях мы так бедно живем?

«СП»: — Так ведь все страны, в том числе и Россия, со дня на день ждут очередного финансового кризиса. Вот как раз на «крайний случай» и создаются подобные закрома.

— Да, такова официальная версия. Но на самом деле все очень просто — чем меньше денег в экономике, тем дешевле обходится наш труд. Наша нищета очень выгодна как раз нефтегазовым корпорациям, для которых стоимость рабочей силы становится практически копеечной.

«СП»: — А как же быть, например, с рекомендациями Всемирного банка для России — повышать производительность труда как главный источник устойчивого роста доходов населения? Мы на нее наплюем? Хотя почему-то на рекомендации этого же института о повышении пенсионного возраста мы практически моментально ответили людоедской пенсионной реформой…

— Ну почему же наплюем, тоже отреагируем. Дальнейшим понижением стоимости труда через вот такое искусственное вытеснение денежной массы из внутренней экономики страны. Потому что если стоимость труда увеличивать, то вдруг окажется, людям нужно будет платить большие зарплаты, пенсии. Это, соответственно, нефтегазовому сектору не выгодно, это увеличивает себестоимость экспортируемого товара. Нельзя скидывать со счетов и оптимизацию с роботизацией. В такой экономике люди просто окажутся лишним звеном. Вот в этом вся российская экономика, не предполагающая для нас никаких иных альтернатив.

Перспектива для россиян в этом случае одна — становиться бомжами, лишаясь каких бы то ни было средств к нормальному существованию, а также пособий и пенсий. Такой экономике, какая у нас имеется, людей требуется в 10 раз меньше, чем есть сейчас.

«СП»: — С учетом вышесказанного, пожалуй, наивно полагать, что в ходе предстоящего 15 января оглашения президентского послания Федеральному собранию Владимир Путин заявит о распечатывании главной государственной «кубышки» — Фонда национального благосостояния — ради повышения доходов россиян? Хотя многие политологи ждут от главы государства именно этого, учитывая проявляемую им в последние месяцы озабоченность низким уровнем дохода наших граждан…

—  Да не нужно никому распечатывать никакие кубышки и повышать наш уровень благосостояния, потому что себестоимость добычи углеводородов моментально увеличится. Чем лучше люди будут жить, тем больше будет появляться дополнительных затрат на внешнюю торговлю. Ну, в самом деле, зачем, по сути, рабам, платить больше? Чтобы снижать свою прибыль?

«СП»: — То есть что бы ни говорил гарант Конституции, какую бы озабоченность ни высказывал, уровень доходов по-прежнему будет падать?

— У нас с вами, у простых россиян — безусловно. Потому что если учесть, что за последние 20 лет тот же баррель нефти зашкаливал и за сотню долларов, а прибыли от экспорта так внушительны, возникает вопрос — а что, собственно, мешало государству увеличить их два года назад, три года назад, пять или десять лет назад? Если текущая конъюнктура международного рынка сохранится, россияне в массе своей окажутся просто никому не нужны.

Естественно, обещания о том, что когда-нибудь россияне будут жить лучше, будут даваться весьма щедро. Несомненно, пообещают к какому-нибудь году повысить что-нибудь процентов на 5. Разговоры о том, что это главная забота и приоритет государства, которое делает для этого все возможное, конечно же, будут вестись. Однако как раньше на каждый появившийся в российской экономике рубль неизвестно куда исчезало целых 20, так будет исчезать и дальше.

«СП»: — По вашим словам выходит, что у государства практически в любой момент времени, включая последние 6 лет, были все возможности для того, чтобы улучшить жизнь россиян и поднять их доходы?

— Имелись тогда, имеются сейчас и будут иметься дальше. И еще какие. Ну сравните, что мы имеем сейчас, с бешеной скоростью оперируя этими жалкими десятью триллионами наличности, включая монеты мелкого достоинства, и что могло бы быть, не вытесняйся из обращения эти сотни триллионов. Китайцы, напомню, с их двумястами процентами насыщения внутренней экономики наличностью, сейчас живут в двадцать-тридцать раз лучше нас!

«СП»: — Ну так мы же строим цифровую экономику! Может, когда мы ее построим наконец, все эти триллионы туда как раз и вернуться?

— Да ничего никуда не вернется! Что нам мешает уже сейчас увеличить эту самую денежную массу пусть не в десять и даже не в пять раз, а хотя бы вдвое? Кто или что этому мешает? Никто и ничего — ни американцы с их санкциями, на Всемирный банк с Международным валютным фондом. Элементарно даже обыкновенный здравый смысл этому не мешает. Но между тем деньги продолжают искусственно выводиться во всякие фонды. Просто чтобы снижать себестоимость основного экспортируемого товара, не нарушать баланс такой замечательной торговли.

«СП»: — То есть наше государство продолжит скатываться в бедность?

— Понимаете, у государства, а вернее — у тех людей, которые называют себя государством, все на самом деле хорошо. А вот у нас с вами, у всех остальных россиян, имеются серьезные проблемы — с деньгами, с выживаемостью. Но поскольку мы не участвуем в этой нефтегазораспределительной цепочке, то мы им не интересны, поскольку никакого влияния на данный бизнес-процесс не оказываем. А раз так, то кто по поводу наших бед будет, собственно, особенно заморачиваться?