Поход к сексологу. Чего ожидать?

Почему опытного психотерапевта вы ничем не удивите и не смутите? Как вести себя на приёме у сексолога?

(Отрывок из книги «Наука о сексе. Универсальные правила»)

По целому ряду вполне понятных причин я не могу говорить от лица всех сексологов, а тем более — всех врачей. Но, положа руку на сердце, есть такая тенденция... Первое, о чем, скорее всего, думает доктор, когда у него на приеме появляется очередной пациент: «А мой ли это больной?» Есть у док­тора слабая, зачастую подсозна­тельная надежда, что предмет обращения пациен­та — не подведомственное данному конкретному доктору недомогание, а находится в ведении другого «узкого» специалиста. Ведь коли так, то данный конкретный доктор проведет первичную консультацию и перенаправит больного, избавив себя от необходимости заниматься его дальнейшим лечением. Де­ло, конечно, не в том, что все доктора лобо­трясы и им только того и надо, чтобы ничего не делать. Нет, просто это вопрос ответст­вен­ности — если это твой больной, то те­бе надо ее на себя брать, водружать и дальше, как на войну — в последний и решительный.

Пациенты же, зачастую, уверены как раз в обратном — что врачу их болячка нужна не­обык­новенно и интересна до безобразия, прямо до ще­нячьего визга, спят и видят. Осо­бенно пациенты сексолога так почему-то думают, а потому излага­ют свою проблему частями, «интригуя», под большим секретом и утаивая подробности. Значительная часть таких «пострадавших», насколько я могу судить, считает, что любой врач днем и ночью мечтает только о том, как бы ему не­медля при­­сту­пить к своей работе, начать ко­го-нибудь изучать-исследовать, лечить всеми сред­­­­ст­вами и способами, залечивать до потери сознания. И покоя ему не дает клятва Гиппократа, и еще сил нет, как все ему ин­тересно: «Что же происходит с больным?! Боже-боже! Хочу знать немедленно! Дайте мне разгадать эту тайну!» На самом деле это, конечно, не так, по крайней мере, не совсем так.

Во-первых, медицина — сфера узких специализаций. То есть, у врача каждой спе­циальности есть свой спектр болезней (расстройств), в которых он хорошо разбирается, а за остальные ему и не следует браться, потому что здесь уровень его профессиональ­ной компетенции ниже, чем у соответствующего спеца.

Во-вторых, терапия — это не пространство чудес, и здесь ни идеально, ни «элементарно просто», ни быстро, ни на­всегда ни­чего не бывает. А пациенты, к великому сожалению, понимают и принимают сей очевидный факт далеко не всегда и вы­сказывают требования, от ко­торых у врача голова идет кругом. Так что, в це­лом, работа врача, вопреки устоявшемуся мнению, не сказать чтобы очень благодарная.

Наконец, в-третьих, про интерес... Понятно, что человек, у которого возникла какая-то проблема, считает ее уникальной, осо­бенной и необыкно­венно интересной. «О, у меня такой редкий случай! Вы сможете диссертацию по мне написать!» — восклицают больные, будучи в полной уверенно­сти, что своей болезнью они сей­час буквально поразят и осчаст­ливят доктора. Доктор же в ответ на это, чтобы справиться с не­­произ­вольным приступом яро­сти и не пристукнуть боль­но­го, тихо, но глубоко выдыхает. И дело не в том, что докто­ра — плохие люди, да к тому же глупы и нелюбопытны. Нет, де­ло в том, что ничего особенно «интересного» в медицине, по большому счету, не осталось, а диссертации и вовсе пишутся не от научных терзаний, а для соответствующего — дис­сертационного — статуса, который в по­следнее время только теряет и теряет. Удивить врача, ес­ли он имеет достойное образование и достаточный опыт работы, невозможно. А другого (с плохим образованием и без опыта) и удивлять не нужно; на­против, следует немедля бежать к первому — к тому, который уже ничему не удивляется.

Особ театральных и впечатлительных я, возможно, этой небольшой преамбулой сле­г­­ка расстроил. Что ж, прошу прощения, такова правда жизни. Но для человека здравого, как мне представляется, это хорошая но­вость. Даже две в одной: во-первых, понятно, что врачи — люди ответственные и серьезные, что важно, а во-вторых, медицина — это давно не область искусства и не сфера «слепого эксперимента», но сложная нау­ка, которая, впрочем, уже решила большую часть стоящих перед ней задач.

Да, качество лечения будет постепенно расти и дальше, но таких прорывов, как бы­ли раньше, ко­гда медицина открыла, например, возбудителей ту­беркулеза и природу наследственных заболеваний, антибиотики и антидепрессанты, уже не будет. И, ко­нечно, далеко не все можно исправить, вылечить окончательно и бесповоротно. Со­всем и далеко не все. Часто, кстати сказать, это не­воз­мо­жно сделать без заинтересованного со­трудничества пациента с врачом, без его де­ятельного участия в лечении. Все это в особенности относится как раз к такой области медицины, как сексология.

Короче говоря, первое, о чем неизбежно задумывается врач-сексолог: «А мой ли это пациент?», поскольку не все, что так или иначе связано с сексом, относится к сфере его профессиональной компетенции. По большому счету, врач-сексолог — это, прежде всего, психотерапевт, который занимается сексологическими проблемами своих пациентов. То есть, он способен вычленить телесную патологию, которая не позволяет человеку чувствовать себя идеально в сексуальных отношениях, но лечить ее — не за­дача сексолога, тут он должен привлечь дру­­­гих специалистов.

(Отрывок из книги «Наука о сексе. Универсальные правила»)