О драме современности. Премьера спектакля в Национальном театре Адыгеи вызвала неоднозначные мнения у зрителей

Национальный театр Адыгеи имени И.С.Цея представил зрителям премьерный спектакль. В его основу положена комедийная пьеса кабардино-балкарского драматурга, поэта и писателя, ученого-языковеда Бориса Утижева «Гощэмыдэхьабл» (буквально — «Аул, не приемлющий свекровей»), переведенная на адыгейский язык. Главным режиссером постановки выступил художественный руководитель театра Касей Хачегогу.

Автор Борис Утижев в примечаниях к пьесе охарактеризовал ее жанр — «комедия-водевиль». Впервые она была поставлена на сцене Кабардино-Балкарского драмтеатра в самом начале 1980-х годов. Комедия имела большой успех у зрителей, несмотря на свою остроту и аллегоричность.

В конце 80-х пьеса была поставлена Касеем Хачегогу на сцене драмтеатра Адыгеи, а теперь представлена в новом прочтении. По словам художественного руководителя театра, это две совершенно разные постановки. Тогда была бытовая комедия, более приземленная, с простой сценографией. Новый спектакль поставлен более жестко, сатирические образы действующих лиц в нем углублены до гротеска.

— Первый раз эту пьесу я ставил давно, после окончания студии драматического искусства ЛГИТМиКа. Тогда в спектакле были заняты наши признанные звезды актерского мастерства. Теперь в нем играют молодые актеры, как и положено преемственностью поколений. В новой постановке ни в чем не нарушены каноны режиссуры, смешения несовместимых стилей, эклектики здесь нет. Все метафоры, аллегорические символы должны быть понятны зрителю. Но как режиссер я имею право усилить метафоричность, обозначенную автором пьесы, до гротеска, если так вижу действие в нынешнем времени, — говорит Касей Хачегогу.
Данная пьеса, как оценивал ее автор, — напоминание о том, что современное общество становится потребительским. И сегодня это стремление стало более явственным, чем в те годы, когда пьеса была написана, основной смысл которой именно в жажде личных благ и спокойствия, «благополучия», в угоду которому жертвуются духовные и нравственные ценности.

Как говорят в театре, такого аншлага здесь не было давно. Билеты на спектакль были раскуплены за несколько дней до показа, и в день премьеры зал был переполнен. Неравнодушное восприятие сюжета, динамично и ярко развивающегося на сцене в течение одного акта (пьеса была написана и ставилась ранее в двух актах), конечно, ожидали все, кто был задействован в этой работе. Главная задача любого режиссера — зритель в зале должен мыслить, а не оставаться равнодушным. На это были рассчитаны приемы сценографии, необычность декораций.

Внимание усилила афиша к спектаклю, на которой традиционная черкесская папаха обыграна аллегорией основной темы — своеволием женщин, посчитавших себя выше мужского права быть главными в семье. Люди старшего поколения еще до просмотра спектакля восприняли афишу дерзкой, как неуважение к культуре и обычаям предков. По мнению других, афиша — просто яркая, смелая и современная реклама, разработанная для премьеры комедийного жанра. К примеру, профессиональные театральные критики, дававшие оценку спектаклю Адыгейского национального театра «Кавказский меловой круг» на проходившем в Грозном осенью прошлого года фестивале национальных театров, ничего предосудительного, предвзятого в ней не увидели. Наоборот, отметили художественную выразительность, с которой передан глубокий смысл современной постановки.
На самом деле спектакль все-таки получился. Таким, как некогда задумал его драматург, в своем творчестве часто обращавшийся к публицистике и памфлету, увидел режиссер-постановщик. Фееричное действие на сцене Адыгейского национального театра драмы, несмотря на, казалось бы, национальную образность, приобрело наднациональный смысл — проблема и образы в нем характерны для любого региона России, узнаваемы в каждом селе или городе.

В социальных сетях разгорелись нешуточные страсти — зрители делились впечатлениями от постановки. Одни — категорически против такого прочтения пьесы, другие — восторженно за. Писатель, сценарист Фатима Теучеж написала в своем фейсбуке один самых резких отзывов. Назвав его «субъективным мнением небезучастного зрителя». Противоположную позицию сформулировала известный ученый и блогер Наима Нефляшева, которая в эти дни гостит в Адыгее и побывала на премьере.
Фатима Теучеж, писатель, сценарист (опубликовано в социальной сети «Фейсбук», «СА» печатает с сокращениями):
Зазывающая реклама театрального действа, сопряженная с предпремьерным скандалом типа «Все дело в шапке»… Актуальная тема и классическая пьеса, заставляющие по идее задуматься и, возможно, принять к сведению и сделать далеко идущие выводы… В реальности совершенно провальный спектакль, в котором хоть и много метафор и символов, но также много пошлости и неуважения к почитаемым народом атрибутам. Жаль!
Жаль, что таланты постановщика и выдающихся актеров республики расходуются таким «вывернутым» способом в действе, где сплошь одни клише и наигрыши, хотя и использовались метафоры и символы, словно загадки и шарады, которые автор намеренно «вбросил» в пьесу, словно «поленья в затухающий костер». И в поисках своих «интересных решений» он совсем забыл об этике и уважении к культурным ценностям зрителей. Казалось бы, омерзение и горечь послевкусия, вызванные самой постановкой и преувеличенной игрой некоторых актеров и актрис, можно расценивать как достижение того самого эффекта, который и закладывал творец изначально. Но на самом деле он явно перестарался, выдав «полный трэш» вместо очередного шедевра. Жаль!
Жаль, что та художественная ценность театральной пьесы выдающегося кабардинского классика была словно обильно обрызгана какой-то едкой жидкостью, схожей по консистенции с желчью, отчего, собственно, и появилось чувство омерзения и привкус горечи. Возможно, у авторов действа такой творческий подход, и они предпочли закидать зрителей «гнилыми помидорами и тухлыми яйцами», прежде чем те сделают это по отношению к ним. Впрочем, как это и происходило в средние века с уличными балаганами. А из-за этого красота языка и искрометность шуток остались незамеченными, хотя зрители смеялись. Да, смеялись, смеялись так же, как и жители средневековых французских городов, реагируя на пошлые шутки уличных комедиантов.
Жаль, что все старания народа сохранить и продвинуть свою культуру, традиции и обычаи во время стремительного хода глобализационных процессов постоянно натыкаются на такие «камни преткновения». Конечно, всегда найдется ложка дегтя для благоухающего меда. Да и черви в яблоке — признак качественного продукта. И поэтому, если кто-то из зрителей премьерного действа открыто высказался, даже вопреки бытующей фразе «черный PR — тоже PR», то для нашего народа еще ничего не потеряно. Жаль только, что все, кто пришел на премьеру насладиться выдающейся игрой актеров, расширить свои языковые знания и, возможно, культурологические познания, столкнулись с пошлым «корпоративным капустником», который не имеет ничего общего с театральным искусством.
Про шапки и другие сценические решения, связанные с народными атрибутами, сказать нечего лишь потому, что так и непонятно, какую роль играли в этом всем действе лифт и качели. То ли авторы желали поднять ценности народа на высоту, то ли показали, что пошлость и разврат в народе достигли тех высот. То ли актеры, катаясь на колясках и качелях, наглядно демонстрировали, что «их жизнь — это игра, а они все в ней актеры», то ли задумывалось нечто еще более важное и значительное, но, увы, трудно понять это из-за ряда «ножных» мизансцен.
Жаль, что все вышесказанное делает вложенный в действо труд многих театральных служб напрасным. Но все они старались, работали, вкладывали свою душу и силы, возможно, надеялись удивить зрителей, да так надеялись, что не заметили ничего «эдакого» в действе и творческом замысле авторов. Хорошо, если в творческом замысле, а не личностном умысле. Да, творец должен быть этичным! И если не к зрителю, то хотя бы ко всем тем, кто сопричастен к постановке действа. Их труд не должен быть обесценен провалом или трэшем из-за личностных амбиций постановщиков. Не стоит испытывать доверие зрителей, высоко уважающих современных постановщиков и местных талантливых актеров. Могут и они сильно обидеться и в следующий раз, на самом деле, принести гнилые помидоры и тухлые яйца. Если вообще придут. Да, как жаль, что кто-то это позволил…
Жаль, но, прежде всего, это все позволили мы сами. А многие из нас, в основном молодые люди, даже аплодировали, тем самым подтверждая свое дозволение. …Актеров одарили цветами вместо помидоров и яиц. Увы, жаль!
Наима Нефляшева, ученый, кавказовед, блогер:
В Национальном театре Республики Адыгея — премьера. Пьеса Б.Утижева «Гощэмыдэхьабл», в русском варианте «Бунт невесток», или, если перевести дословно, «Аул, не приемлющий свекровей».
Предвижу массу отрицательных отзывов, что неудивительно. К жанру гротеска мы не очень привыкли. Хотя адыгская традиционная смеховая культура и народный театр отличались и самоиронией, и иносказательностью образов, и многозначностью текстов, и отточенностью реплик.
Национальный театр Республики Адыгея — это театр, и без поиска новых форм театр становится мертвым и скучным. Это, еще раз повторюсь, театр, и надо позволить театру быть Театром, а не сельским клубом художественной самодеятельности, работающим в жанре предсказуемого позитивного детского утренника. Автор пьесы ­ Борис Утижев, блестящий драматург и ученый-лингвист, определил «Бунт невесток» как комедию-водевиль. Это сатира, и надо быть готовым кое-где узнать самих себя. Мы строим свою идентичность через переживание и осмысление прошлого, так мы устроены. Мы гордимся, что черкесские мамлюки были «строителями куполов» в Египте, мы гордимся, что в средние века и новое время искушенные и рафинированные англичане приходили в восторг от адыгэ хабзэ, мы с удовольствием постим в социальных сетях и личных аккаунтах цитаты, касающиеся утонченной аристократичной черкесской культуры, которыми полны исторические источники. А что же мы сами, черпающие вдохновение в прошлом? Перефразируя слова Андрея Вознесенского, представим, что мы обращаемся к нашим легендарным и блистательным предкам: «Скажите, мы, каких вы ждали?» Не уверена, что в ответ не воцарится вежливое молчание.
Черкесская культура переживает кризис, и спектакль отразил его горький излом. Смех, раздающийся в ходе спектакля, это не что иное, как смех сквозь слезы. Очень понравились актрисы, воплотившие женские образы, — Саниет Халаште, Жанна Даурова, Зарема Дзыбова, Ася Вайкок и Евгения Кабехова. Отличные работы, которым бы позавидовали столичные театры! Игра такого уровня обеспечивает дальнейший зрительский катарсис. Молодые невестки — то ли порочные птицы Сирин, спускающиеся с небес, то ли воплощение возмездия для тех, кто нянчит в люльках своих уже взрослых сыновей...
Много шума, еще до премьеры, наделала папаха. Действительно, папаха у черкесов — целый мир и символический текст внутри адыгской культуры. У черкесов мужчина, на голове которого папаха или вообще головной убор, априори наделяется такими качествами, как мужество, мудрость, чувство собственного достоинства. Человек, надевший папаху, словно подстраивался под нее, стараясь соответствовать предмету — ведь папаха не позволяла горцу наклонить голову, а значит — и идти к кому-то на поклон в широком смысле. Мужчина никогда не снимал папаху, если он кого-либо просил о чем-либо. За исключением только одного случая: папаху можно снять только тогда, когда кровники просили о прощении.
Но папаху создают культурные контексты. Вне контекста традиционной культуры папаха — просто шапка, в которой тепло. Утрачены контексты традиционной культуры, утрачены несущие смыслы и конструкции — и не имеет значения, на какой голове папаха и есть ли она вообще. И еще, как оказалось, для того, чтобы папаха метафорически превратилась в женскую юбку, под которой прячутся бесхарактерные сыновья женщин, изгнавших своих свекровей, достаточно одного неверного шага… Спектакль и об этом в том числе. Источник: Газета Советская Адыгея