Карантин Шредингера

Белорусский президент Александр Лукашенко продолжает настаивать, что «эти вирусы» страна переживает каждый год. На Пасху он вместе с сыном побывал в храме, а на 9 Мая готовит парад. Большинство предприятий продолжают работу. Проходит чемпионат Белоруссии по футболу. Официально ограничительных мер власти не вводили, однако и без них за последние два месяца жизнь в Белоруссии сильно изменилась. Закрылись театры и концертные залы, все больше людей работают дистанционно и добровольно переходят на режим самоизоляции. Карантин как бы есть — и как бы его нет. И все это на фоне более 8,7 тыс. зараженных коронавирусной инфекцией. В ситуации разбиралась корреспондент «Ъ» Галина Дудина.

«После этой истории с папой»

«Все-таки в первую очередь он артист. А потом — жертва», — замечает Виктория Дашкевич, дочь заслуженного артиста Республики Беларусь Виктора Дашкевича.

По иронии судьб, посмертная слава актера, всю жизнь отдавшего сцене и до последнего работавшего в Театре имени Якуба Коласа, теперь кажется громче прижизненной: это была первая официально зарегистрированная смерть пациента с COVID-19 в Республике Беларусь.

В официальном заключении о смерти написано «неуточненная пневмония». «Это потом уже стали и в документах указывать COVID-19, а тогда только-только шли первые постановки диагноза, — рассказала «Ъ» Виктория Дашкевич.— Госпитализировали через отделение пульмонологии, оборудованное в кожвендиспансере. Первый тест брали в общей палате.

Врач, рассказывала мне мама, была по-настоящему самоотверженной женщиной. Надеюсь, она не заразилась: у нее не было даже маски. Думаю, они просто не понимали до конца масштаб трагедии.

«Я жила как раз тогда у мамы, нам позвонили с санэпидемстанции, сообщили, что у папы подтвердился коронавирус, но маме надо будет оставаться на изоляции, а мне — уехать домой и приносить ей продукты. По идее могла быть заразна и я, и я все равно отбыла на самоизоляции. Анализ у меня не взяли, может, тестов не хватало? Маме пришлось уже позже, вновь сдавая тест, долго ждать в очереди».

Виктора Дашкевича похоронили под Витебском 1 апреля. Сейчас, спустя три недели все лаборатории Витебска уже обеспечены тест-системами: по числу случаев инфицирования Витебская область на втором месте после Минска — более 2 тыс. случаев заражений.

Где подхватил вирус Виктор Дашкевич, до госпитализации или уже в больнице, неизвестно. И хотя государственные СМИ медлили с сообщением о первой «официальной» смерти, президент страны Александр Лукашенко уже 31 марта нашел слова, чтобы в общих чертах обрисовать ситуацию и поддержать семью.

«Поступил с тяжелой пневмонией, на ИВЛ лежал, спасали его. Мы подозреваем, что кроме пневмонии и других болезней был и этот вирус. Мы же просили. Ему завтра будет 80 лет, чего ты ходишь по этой улице и тем более работаешь? — напомнил он.— Жена здоровая, она же с мужем жила, дочь здоровая. Потому что иммунитет крепкий. А он, бедолага, не выдержал. Слушайте, уже более десяти лет он на пенсии. Пошел на работу. Я не осуждаю».

Вообще, слушая заявления 65-летнего президента, можно подумать, что он или относится к вирусу пренебрежительно, или знает о нем что-то такое, чего не знает доказательная медицина.

Так, в частности, он объяснял, что белорусы «эти вирусы переживают каждый год», а на ледовой арене заразиться COVID-19 нельзя, потому что его там не видно и вообще нет.

Использование защитных масок и антисептиков в школах президент назвал «несусветной глупостью», зато не скупился на другие советы: вовремя завтракать, обедать и ужинать, «травить» вирус водкой, посещать сухую сауну, работать на тракторе в поле, дышать дымом костра, есть сливочное масло.

Особое внимание белорусского лидера привлек к двум вопросам — психическому здоровью граждан и работе СМИ в условиях пандемии. «Мир с ума сошел от коронавируса или, может быть, на основе этих всех рассуждений по коронавирусу. Но для нас не это главное и страшное, — рассуждал он.

— Ящик включил — коронавирус, утюг включил — коронавирус, чайник включил — коронавирус. Конечно, мы на это реагируем. Но мы не забываем, что вирусов у нас сейчас, как обычно, море.

И делился опытом: «У меня 11 коров, по-моему. А позавчера захожу на ферму — у меня там козочки, совсем маленькие, только приплод появился. И вот я открываю, а там как снег: все маленькие, белые-белые, вот как халат. Вот это отдушина. А ты говоришь: “Коронавирус, коронавирус…” Вот лечение от вируса».

На Пасху Александр Лукашенко приехал вместе с сыном Николаем в Свято-Благовещенский Ляденский храм в Минской области.

Напомнив верующим о том, что надо не только просить чего-то у Бога, но и не забывать о принципах духовной жизни в миру, президент предположил: «Так и думаю, что, наверное, Он нам по делу стукнул по голове. Кому больше, кому меньше — вы посудите сами, посмотрите на мир, как развивается этот психоз и болезнь. Более того, поживем — увидим, кто и как использует эту ситуацию в своих целях».

Сейчас Белоруссия — единственная страна в Европе, где не введены карантинные меры. «Индекс самоизоляции» российского сервиса «Яндекс. Карты» для Минска уже неделю колеблется днем в районе 1,4 — это в среднем в два раза ниже, чем в Москве, и означает «на улице очень много людей».

Работают аэропорты, вокзалы, храмы, кафе и рестораны, университеты и школы, санатории.

По расписанию проходит чемпионат Белоруссии по футболу — за ним по телевидению наблюдает чуть ли не вся Европа — другого-то футбола нигде нет. Идет подготовка к параду по случаю Дня Победы.

По данным Минздрава Белоруссии, к 24 апреля «выздоровели и выписаны 1128 пациентов». Эту информацию ведомство предпочитает приводить первой. Всего официально зарегистрировано более 8,7 тыс. случаев заболевания, заразился даже хоккеист из президентской команды. Умерли 63 человека.

«Мы, если видим очаг, бросаемся на него»

Между тем все белорусские собеседники «Ъ» подтверждают: жизнь в стране изменилась.

«Конечно, люди стали меньше выходить и общаться. Компании, которые могут перейти на удаленную работу, перешли. Все концерты, спектакли отменили, людей в кинотеатрах практически нет, в магазинах их стало гораздо меньше», — говорит минчанка Елизавета Богданова, уехавшая на дачу, как и многие жители столицы. На удаленную работу практически поголовно перешли преподаватели и студенты вузов, официально не закрытых. Многие «на удаленке» используют сервис для видеоконференций Navek Meet — бесплатный белорусский аналог Zoom.

Отменяются деловые встречи, столики в кафе расставлены подальше друг от друга, в магазинах появились наклейки на полу. Мобилизовались волонтеры, профсоюзные и общественные организации, государственные и частные компании. Например, Витебский медицинский университет организовал работу мобильных бригад экстренной и плановой помощи и закрепил за всеми учреждениями города, где есть пациенты «с респираторными заболеваниями», сотрудников из числа профессорско-преподавательского состава для консультаций и помощи.

Мобильные бригады выезжают в местные больницы, чтобы согласовать режим диагностики и лечения, а доценты университета проводят удаленные консультации для пациентов, врачей и сотрудников домов престарелых из города и области. Для сотрудников и студентов университета открыта своя «горячая линия», а студенты-волонтеры приносят продукты ветеранам и пожилым преподавателям.

Мобильные операторы обеспечивают сотрудников реанимации, инфекционных отделений, скорых и лабораторий безлимитным интернетом, бесплатной мобильной связью, а некоторые даже смартфонами и планшетами. Многие городские кафе по всей стране организуют доставку еды — «ссобоек», как часто это называют в Белоруссии, — медикам в больницы и на станции скорой помощи.

«На заседания к президенту в масках никто не ходит, как-то так не принято. Но тема коронавируса обсуждается каждый рабочий день, создана даже специальная рабочая группа, которая по несколько часов обсуждает реальные вопросы. Надо было раскачать производство масок — теперь производится два миллиона масок в день, их можно купить в аптеках, как и антисептик, — рассказывает собеседник «Ъ» в государственных структурах Республики Беларусь. Регулируются цены, обрабатываются моющими средствами улицы и подъезды, проводится «колоссальная работа» по оснащению и дооснащению медучреждений, введен фактический запрет на увольнения, перечисляет он.

По официальной информации, сразу после начала эпидемии в Китае началась работа над созданием белорусских тест-систем (с использованием данных ВОЗ). Теперь в стране уже три типа тест-систем: международные (от ВОЗ), российские и белорусские. В начале апреля сообщалось о выпуске 700 тестовых систем в день, но затем их число обещали увеличить. В общей сложности в стране проведено уже более 122 тыс. тестов — в пересчете на миллион жителей это больше, чем на Украине, в Польше или во Франции.

Прибывших из-за границы или заразившихся (а также контактировавших с ними) обязывают соблюдать самоизоляцию. Например, еще в середине марта в Минске были выявлены и отправлены на карантин более 90 человек, контактировавших с белорусом, вернувшимся из Италии. По официальным данным, сейчас милиция контролирует соблюдение карантина 10 тыс. жителей страны.

«Начинают гвалтом кричать, что в Беларуси что-то скрывают и не работают по вирусу, — ранее объяснял Александр Лукашенко.— ВОЗ нам рекомендует бороться очагово, точечно.

Параллельно Минздрав Белоруссии запустил фактически краудфандинговую кампанию, открыв два счета для сбора пожертвований — в евро и в белорусских рублях. К 17 апреля удалось собрать почти 170 млн в пересчете на российские рубли. €90 млн выделит Всемирный банк — эти средства пойдут на закупку медицинских препаратов и оборудования.

Еще €60 млн Минск получит «в рамках глобальных мер реагирования ЕС на вспышку коронавируса» (это помимо другой международной помощи). На прошлой неделе президент Лукашенко подписал указ о материальном стимулировании работников здравоохранения — ежемесячная надбавка в зависимости от сложности работы составит от 9 тыс. до 120 тыс. российских рублей для врачей отделений интенсивной терапии.

«Статистике плюс минус можно верить, система сбора данных хорошая. И на закрытых заседаниях правительства, и в открытых данных Минздрава звучат одни и те же цифры. Тут вопрос не в правильности цифр. Никто сегодня — ни в Белоруссии, ни в России, ни в Германии, ни в Италии — не понимает реальных масштабов, — продолжает собеседник “Ъ”.— И какой ситуация будет через две-три недели, через месяц, сказать достаточно сложно. Математические модели очень условны и не учитывают массу факторов». «Правильная или неправильная это стратегия, мы сможем узнать не сегодня, — рассуждает он.— Если ситуация будет ухудшаться, думаю, будут приняты жесткие меры. Но возможность закрыть население на карантин и организовать выплаты — это удел богатых стран, им можно только позавидовать».

О реальных компенсациях пострадавшим от кризиса предприятиям в области спорта, туризма, гостиничного, игорного, рекламного бизнеса речи пока не идет.

«Я честно вам говорю, что мы никогда не врали»

Согласно опубликованным 21 апреля рекомендациям ВОЗ по итогам миссии экспертов организации в Белоруссию, Минску все же не стоит на этом останавливаться. В организации рекомендовали фактически ввести в стране умеренный карантин. В частности, «предпринять шаги для увеличения физического дистанцирования в масштабах всего сообщества» (то есть сократить необязательные передвижения), официально отменить массовые мероприятия (в том числе спортивные, религиозные и культурные), перевести учебные заведения на дистанционное обучение и «четко, прозрачно и регулярно» информировать граждан.

«Я честно вам говорю, что мы никогда не врали вам и не врем сейчас», — отвергает все упреки в «непрозрачности» Александр Лукашенко, призывая доверять государственным СМИ, а не «гадким каналам (например, в Telegram. — “Ъ”)».

Между тем, согласно опросу минской компании Satio, уже к началу апреля каждый третий белорус считал, что окружающие недооценивают угрозу последствий коронавируса. Компания опросила 1 тыс. человек, из них 70% выступили за запрет всех общественных мероприятий, 56% — за карантин в учебных заведениях, 53% — даже за официальный перевод всех сотрудников на удаленную работу там, где это возможно. За всеобщий комендантский час выступили 26% опрошенных, а вариант «ничего не делать» поддержали всего 8%. Уже тогда две трети респондентов были уверены, что ситуация с коронавирусом ухудшится, и каждый второй ощутил снижение доходов.

«Связываю это с тем, что молодые люди не готовы жертвовать своим удовольствием, если видят, что другие от него не отказываются, но при этом готовы терпеть самые жесткие меры, если они затронут все общество», — заявил он «Ъ».

«Мы обнаружили, что больше всех обеспокоены жители столицы и люди с высоким уровнем образования. Это вполне закономерно, — уверен Биканов. — Эти люди больше интересуются мировой новостной повесткой и негосударственными источниками информации. COVID-19 в Беларусь пришел позже, чем к соседям: к моменту, когда ВОЗ объявила пандемию, в Беларуси было всего 12 заболевших. Две недели спустя, когда мы проводили опрос, в стране было около 170 подтвержденных случаев. Государственные медиа выдерживают нейтральный и успокоительный тон, а вот в негосударственных было очень много разговоров про пандемию — неудивительно, что читающие их люди более настороженно отнеслись к ситуации». На следующей неделе компания готовится представить результаты нового замера настроений граждан.

Журналисты, в свою очередь, отмечают взрывной рост интереса к новостям о коронавирусе. По словам главного редактора самого популярного СМИ Белоруссии, негосударственного портала TUT.BY Марины Золотовой, среднесуточная посещаемость в сравнении с январем—февралем (которые и так были рекордными) выросла в полтора раза.

«Если говорить о ежемесячной динамике посещаемости нашего портала, то по итогам марта ситуация выглядит так: январь — 167,3 млн, февраль — 162,5 млн просмотров страниц в месяц, а в марте уже 225 млн просмотров страниц только белорусской аудиторией (порядка 90% всей нашей аудитории). В апреле рост продолжается: за период с 1 по 19 апреля зафиксировано около 190 млн просмотров страниц белорусской аудиторией», — рассказала она «Ъ». Одновременно растет вовлеченность аудитории: «Люди сами сообщают какую-то информацию, задают вопросы, просят что-то уточнить».

По мнению журналиста, официальная статистика вряд ли занижена, хотя тесты могут не всегда давать достоверный результат. А вот коммуникация между чиновниками и обществом то и дело хромает.

«Изначально Минздрав пытался быть открытым. После того как свою позицию по вопросу обозначил президент, начались странности. Данные о новых случаях коронавируса сообщались не каждый день, либо передавались в виде ребусов, когда журналисты должны были складывать госпитализированных, выписанных, умерших и заниматься прочей ерундой. Затем к нам пожаловала делегация ВОЗ, и данные снова стали нормальными и сообщались ежедневно. Потом снова пропали на три дня», — вспоминает Марина Золотова. При этом, по ее словам, власти упорно оказываются сообщать данные по отдельным населенным пунктам, получить на местах какую-то информацию практически невозможно: «Медработники жалуются волонтерам и в СМИ на нехватку средств индивидуальной защиты, но официально говорится, что все хорошо и всего хватает».

В этих условиях многие медработники принимают решение самостоятельно рассказывать о своей работе в соцсетях. «Мне кажется, им надоело бояться и постоянно оглядываться на начальство», — говорит Золотова.

«Несмотря на ряд системных мер, принятых уже на первом этапе эпидемии, власти с самого начала играли в рискованную стратегию, полностью отрицая проблему. Если удастся удержать ситуацию под контролем, то президент выйдет победителем мирового масштаба, который не угробил экономику, который смог, не ограничивая права и свободы граждан, выиграть схватку с невидимым врагом», — отмечает он.

Только вот, как считает Арсений Сивицкий, информационную битву белорусские власти уже, похоже, проиграли: «Эта закрытость, нетранспарентность, манипуляция со статистикой может потом аукнуться власти, когда мы будем переживать пик эпидемии, не говоря уже о сомнительной репутации, которую создают Беларуси мировые СМИ. В совокупности с приближающимся глобальным экономическим кризисом провал в борьбе с эпидемией может дорого обойтись для политической стабильности внутри страны».

В условиях, когда у Белоруссии нет таких резервов, как у других стран — возможности провести масштабную эмиссию и организовать выплаты «базового карантинного дохода» населению, — многое будет зависеть именно от того, когда наступит пик эпидемии и как его перенесет белорусское общество и государство. По оценкам министра здравоохранения Владимира Караника, пик заболеваемости придется буквально на эту неделю, конец апреля—начало мая.

«По нашим оценкам, основанным на результатах SEIR-моделирования (самого распространенного инструмента для решения подобных задач, — говорит Арсений Сивицкий, — он будет чуть позже и гораздо более масштабный. И к этому нужно готовиться и с медицинской точки зрения, и информационно, и политически. Если ситуация будет выходить из-под контроля, это серьезно ударит по репутации и легитимности власти. Вся ответственность будет ассоциироваться с одним человеком».

Галина Дудина