Мир выходит из карантина, но не из кризиса. Когда оживет экономика, и выйдет ли Швеция победителем?

Выход из крупнейшего кризиса столетия угрожает оказаться не таким стремительным и широким, как вход, говорят они и прочат мировой экономике тяжелую реабилитацию, частичный паралич и пожизненные шрамы.

Даже если театры и офисы немедленно откроются вновь, деловая активность, занятость, зарплаты и производство уже не вернутся на те высоты, с которых их низвергла эпидемия Covid-19. Тому есть несколько причин.

Что полезно знать


Если сидишь дома

Во-первых, немедленно все не откроется, поскольку вирус не побежден, вакцины нет, многие страны ждут второй волны, а некоторые еще не пережили первую. А значит, люди и бизнес боятся будущего и не спешат тратить деньги в прежних масштабах, подрывая основу современной экономики — потребление и инвестиции. Это во-вторых.

В-третьих, карантин оказался делом затратным. Невиданный со времен последней мировой войны паралич деловой, общественной, культурной и спортивной жизни наряду с коллапсом международной торговли потребовали от стран гигантских вложений в поддержание экономики на искусственном дыхании. Деньги эти придется возвращать, а значит, в будущем средств на развитие и нужды общества будет меньше, а налоги вырастут.

В-четвертых, когда ночь закончится, проснутся не все.

И даже если после спада в 2020-м деловая активность возродится в 2021 году, мировая экономика не сможет отыграть потери полностью и недосчитается почти 10 трлн долларов, подсчитал Международный валютный фонд. И еще по меньшей мере 10 трлн долларов мир собирается потратить на борьбу с кризисом.

Гигантские счета

Два десятка триллионов — это почти четверть всей мировой экономики и примерно в полтора раза больше бюджетных расходов всех стран планеты. Одного этого достаточно, чтобы повергнуть экономистов в уныние: после болезни можно быстро восстановить здоровье и вернуться к родным и на работу, но если счет за лечение превышает полторы годовых зарплаты, о скором возврате к былому благополучию говорить не приходится.

К тому же, большая часть выделенных на восстановление денег пришлась на богатые страны, и развивающимся еще предстоит выяснить, как финансировать самый сложный этап кризиса — не медицинский, а экономический.

Он чреват всплеском бедности, разобщенности, национализма и протекционизма, политической нестабильностью и спадом торговли — то есть, угрожает отбросить мир в конец прошлого века и свести на нет все усилия последних десятилетий в деле сокращения неравенства и нищеты на планете.

И даже Швеции, где карантина фактически не было, придется туго. Но об этом ниже.

Глава этого клуба богатых государств Анхель Гурриа сказал, что восстановление экономик большинства стран займет больше времени, чем казалось еще недавно. На возврат к прежним темпам подъема может уйти до двух лет, предупредил он на конференции Financial Times в мае.

Страх и шрамы

Больше всех в развитом мире пострадает Евросоюз — вторая по размеру экономика в мире после американской. В этом сходятся все экономисты, однако оценки расходятся в разы. Если МВФ и Еврокомиссия предсказывают спад в этом году примерно на 7%, то сценарии европейского центробанка допускают сокращение и на пять, и на 15%.

То, насколько глубоким будет провал, зависит от трех вещей, сказал вице-президент объединенного центробанка 19 стран, печатающих евро, Луис де Гиндос.

Первое: как быстро снимут карантин. Второе: какая часть производства и потребления будет потеряна безвозвратно. И третье: насколько успешными окажутся антикризисные меры властей.

Люди, напуганные вирусом и перспективой второй волны пандемии, боятся тратить деньги, если они у них остались после первого пришествия Covid-19. А бизнес не понимает, каким будет спрос, и откладывает вложения в расширение. В результате рост экономики замедляется, поскольку потребление и инвестиции составляют львиную долю ВВП всех развитых стран.

Коронавирус пробудил в европейцах прижимистость, они перестали расходовать деньги и начали сберегать: одни вынужденно, поскольку тратить, сидя дома, особо не на что, а другие продуманно, познав зыбкость бытия на примере невесть откуда взявшегося кризиса.

Страх перед невидимым смертельным врагом еще ощутимее в самой богатой стране мира — США. Америка лидирует по числу смертей, и пусть карантин там средней жесткости, выйти из него без потерь не получится, предупреждают ученые умы.

«Наша экономика лишится чего-то ценного. У нас останутся шрамы, и восстановление будет долгим», — сказал нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц, которого цитирует Bloomberg.

Про шрамы говорил недавно и глава американского центробанка Джером Пауэлл. Если спад из-за коронавируса затянется, США грозит продолжительная пауза в создании рабочих мест, накоплении капитала и технологическом развитии, предупредил он. Главное — не допустить массового разорения американцев во время эпидемии.

«Если не предотвратить банкротства домохозяйств и бизнеса, их последствия годами будут сдерживать рост экономики. Оставшись надолго без работы, люди теряют навыки и связи, их карьерам приходит конец, они залезают в долги. А тысячи мелких и средних предприятий и фирм — главный мотор занятости в стране. Их разорение уничтожит дело жизни многих семей и общин и ограничит интенсивность восстановления», — сказал Пауэлл.

Сокращение потребления и инвестиций в кризис оборачивается дефляцией, что не подавляет, а лишь усиливает боль экономики. Цены не растут, инфляции нет, а следовательно, потребители пуще прежнего стремятся сберегать, а не тратить, поскольку ожидают, что в будущем купят всё, что им нужно, дешевле. Порочный круг опасен еще и тем, что в отсутствие инфляции долги не обесцениваются, и для их погашения приходится дополнительно повышать налоги и урезать госрасходы — и тем самым еще больше подавлять потребление и экономическую активность.

Еще одна проблема, тормозящая восстановление, — рост затрат бизнеса. Компании обожглись на локдауне в других странах, особенно в Китае — всемирной фабрике, которая выпускает около 40% всех импортных комплектующих. Теперь они стремятся перенести производство ближе к дому, найти запасных поставщиков, создать товарные запасы, накопить наличность. Пусть дороже, но надежнее. Вдруг новая эпидемия.

А поскольку в условиях подавленного потребления цены повышать сложно, рост издержек съедает прибыль компаний, инвестиции в развитие и создание рабочих мест. Это чревато не только ростом безработицы и замедлением деловой активности, но и падением цен акций на фондовом рынке, в результате чего в ряды пострадавших от кризиса вливаются уже не только те, кто живет на текущие доходы, но и те, у кого есть инвестированные в активы излишки или накопления, включая пенсионные.

Шведский путь

Выход из беспрецедентного кризиса мир нащупывает в густом тумане, как выразилась на днях главный экономист МВФ Гита Гопинат. Лишь через несколько лет мы узнаем, правильными ли были диагноз и лечение, и сможем сравнить успешность разных моделей борьбы с пандемией.

Все это время не будут утихать споры о том, можно ли было избежать всей этой боли и обойтись без карантина? Не переусердствовал ли мир, придушив бизнес? Не окажутся ли последствия экономического спада убийственнее собственно вируса?

На заре коронакризиса американские ученые проанализировали уроки предыдущей глобальной пандемии — «испанки» начала прошлого века, и пришли к выводу, что пока смертельный грипп бушевал, всем было одинаково плохо, а вот восстановление производства оказалось быстрее там, где власти быстро и масштабно ввели социальное дистанцирование и подтянули гигиену.

На этот раз жесткий карантин выбрало большинство стран. Но редкие островки свободы придали уверенности противникам такой политики. И первым примером для них служит Швеция.

Одна из ведущих стран и экономик Евросоюза не закрывала магазины и начальные школы, не запрещала людям выходить из дома. Власти ограничились рекомендациями населению соблюдать дистанцию и по возможности работать из дома, отменили массовые мероприятия и очные занятия в старших классах и университетах.

Даже в менее сдержанной и просторной Германии ситуация выглядит намного лучше: в Швеции коронавирус к концу мая унес 3800 жизней на 10 млн населения, а у немцев умерли 8200 человек при населении 84 млн.

Однако и экономика Швеции пострадала не так сильно, как в других европейских странах. В первом квартале, по очень предварительным оценкам, она сократилась на 0,3%, тогда как в среднем в ЕС падение составило 3,5%, а в скованных жестким карантином Италии, Франции и Испании — в полтора раза существеннее.

Определенные выводы из этого можно сделать, однако вряд ли связь между жесткостью карантина и динамикой экономики прямолинейная, отмечает старший экономист шведского Handelsbanken Эрик Мейерссон. Равно как и динамику смертности, деловую активность определяет множество структурных факторов, существовавших и до пандемии.

Они же угрожают свести на нет все достижения Швеции в деле минимизации неудобств для бизнеса и граждан. Примерно половина экономики страны приходится на экспорт, а спрос на Volvo и другие товары и услуги в мире резко сократился.

Она признала, что «очень глубокий кризис в нашей экономике развивается стремительнее, чем мы ожидали», сообщил Bloomberg. А старший экономист долгового агентства Швеции Мартен Бьеллеруп добавил, что Швеция, по его оценкам, пострадает чуть меньше других, но разница будет незначительной.

Шведы осторожны в оценках и не спешат ставить себя в пример. Премьер-министр Стефан Лёвен собрал на прошлой неделе иностранных журналистов и открестился от имиджа морального лидера борцов с карантином. Шведская модель построена на доверии между властями и гражданами, на которых лежит ответственность поступать правильно, сказал он.

«О нас пишут, будто мы делаем что-то решительно отличное от других стран. Это не так, — цитирует его Рейтер. — Неправда, будто жизнь в Швеции идет своим чередом. Все совсем не так, как всегда».

Шведы играют вдолгую и надеются, что их модель мягкого карантина сработает лучше, чем череда открытий и закрытий.

«Стратегия Швеции рассчитана на устойчивость в долгосрочной перспективе. Когда людей сначала запирают, а потом выпускают, они сильнее напуганы, и неопределенность возрастает», — цитирует Financial Times экономиста Handelsbanken Кристину Ниман, которая раньше была одним из руководителей шведского центробанка.

«Пока еще очень рано рассуждать о том, справимся ли мы лучше других. Конечный результат будет более-менее одинаковым, по нашему мнению. Поскольку если бы не облегченный карантин, все было бы хуже — от мировой рецессии экономика Швеции традиционно страдает сильнее других», — сказала она.

Алексей Калмыков

Во время загрузки произошла ошибка.

В данном материале на законных основаниях могут быть размещены дополнительные визуальные элементы. "BBC News Русская служба" не несет ответственности за их содержимое.

Как Швеция справляется с пандемией

• Швеция по-прежнему верит в коллективный иммунитет. Но количество умерших от коронавируса растет


• Коронавирус: почему в Швеции не вводят карантин?


• Какой еще карантин? Почему Швеция не закрывает магазины и парки из-за коронавируса

Источник