Хорошо Сидим или Осенний Марафон

Вторую неделю из головы не выходит фильм «Осенний марафон» Георгия Данелии, и даже не столько фильм, сколько отдельные фрагменты — сутулая спина Басилашвили во время пробежки, его испуганные глаза, когда жена застукала за прятаньем новой куртки из чистого хлопка в пианино, однако больше всего этот обмен репликами в начале:
- Это она мне.
- Это я ему.

Эти реплики Бузыкина и его жены обращены к профессору Хансену из Дании, наивному иностранцу, чье слабое знание русского языка спасает его от осознания всего ужаса советской жизни.
Собственно, вот эта языковая отстраненность профессора Хансена используется в фильме как своеобразный клапан для выпуска пара — профессор появляется в драматических эпизодах, когда взаимодействие героев может дойти до откровенной конфронтации, однако из-за заторможенности Хансена, из-за его постоянных переспрашиваний и даже из-за его физического присутствия, конфликты не доходят до стадии максимального обострения.

И, наоборот, там где Хансена нет, на поверхность выплывают отвратительные подробности совкового бытия (как, например, сцены в издательстве и институте, где Бузыкина всячески унижают карьеристы и перестраховщики) и вся ничтожность межличностных отношений (эпизоды с женой, любовницей и коллегой-переводчиком).
Вывод здесь такой, что советских (или постсоветских) людей не стоит оставлять наедине с ними же, потому что они обязательно что-то натворят, скажут лишние слова и осуществят необязательные поступки.

Присутствие третьего, определенного условного Запада — необходимая составляющая не только кинематографического, но любого другого процесса на известном нам всем пространстве.
Еще мне кажется, что сценарная и визуальная составляющие «Осеннего марафона» заложили некую универсальную кинематографическую конструкцию, которая работала тогда и работает сегодня.

Ибо все истории о мужской несостоятельности после определенного возраста были созданы по похожей схеме и в позднем советском кино («Полеты во сне и наяву»), и современном украинском («Обычное дело», а до этого — «Седьмой маршрут»), и в современном русском («Простые вещи»,«Со мною вот что происходит»), кинематограф.
Есть эпоха жалких мужчин, бегущих от жен, любовниц и неприятностей на работе, как и сама работа, а не, скажем, хозяйствование на собственной земле или какая-то победа, остаются неизменными.
И мотив бегства или определенного блуждания в каком-то неопределенном, окутанном туманом пространстве, и само это окутанное туманом пространство остается не только актуальными, но и прочно укоренившимся в сознании, бессознательном и генетике.