Кирилл Рогов: "Политика как война. Три заблуждения и один вопрос"

"Есть несколько популярных заблуждений относительно того политического события, в которое мы драматически погружаемся", - пишет политолог на своей странице в Facebook.

"Первое. Что все поправки к Конституции - это просто камуфляж, чтобы спрятать главную поправку про обнуление путинских сроков. Это не так: где-то риторически, где-то юридически, но большой пул поправок является откровенным наступлением на права человека и нормы цивилизованного общежития. Они делают законным (квазизаконным), то что делалось отчасти и раньше, но теперь они придают этому образ законности, и тем стимулируют расширение этих практик, убеждают общество в бесполезности сопротивления. А где-то - разрешают новые практики беззакония.

Второе заблуждение - что Путин, может, еще и не воспользуется своим правом править вечно, он просто не хочет быть "хромой уткой", а в 2024 году он назначит преемника и отправится на покой. Это ужасное заблуждение! В политике существует один вопрос: кто устанавливает правила и у кого какая сила. Существуют ли правила, которые поддерживает общество, и которые диктатор не может нарушить, или это диктатор решает, какие будут правила в 2024 году.

Может быть, он останется, может быть, назначит преемником Кадырова или доверится крокодилу, которого назначит править вместо себя, поверив в его ум и прозорливость. Вопрос сегодня в том, кто будет это решать, или даже - в какой степени общество будет хотя бы принимать участие в этом решении. В этом и есть смысл поправки про обнуление: как быть решаю я - или есть правила?

Наконец, третье заблуждение состоит в том, что общество не может на это уже повлиять. Этот алармизм хорошо просматривается в заблуждении номер два. Люди мысленно ищут себе лазейку, убеждающую их, что уже признанный ими проигрыш не так страшен. Диктаторы ведь могут улыбаться!

С одной стороны, несомненно, все в нашей реальности устроено так, что выиграть вчистую у общества практически нет шансов. Элла Памфилова - наш московский Чуров гражданского общества - в любом случае признает победу Путина. С другой стороны, смысл происходящего состоит в том, что относительное большинство россиян не поддерживает поправки. И это уже медицинский факт. Хотя и не знает, как политически капитализировать свое несогласие.

И это создает новую и интересную политическую развилку. После 1 июля Путин в любом случае будет "диктатором, сидящим на жердочке", т.е. диктатором, сознающим, что половина населения или больше не видит в нем легитимного правителя. Что будет делать такой диктатор? Конечно, самое логичное: расширять репрессии, давить все и всех, где он видит намек на нелояльность или ее потенциал. Такой Сталин после 17 съезда.

Это коснется всех. ВУЗов, культуры, бюрократии: потенциальная измена будет давиться всюду. Потому что призрак измены будет сидеть внутри самого Путина. Собственно, образ всего этого уже витает у нас тут. Митинги запретят совсем, Серебренникова посадят, Верзилову дадут чем-то тяжелым по голове. Ну, и так далее.

Это если сопротивление будет слабым, и стратегия устрашения покажется ему рациональной и эффективной. Другое дело, если сопротивление на протяжении недели перед и 1 июля будет сильным, и Владимир Путин (точнее, Элла Памфилова, московский Чуров гражданского общества) объявит свою победу совсем "на соплях". На фоне такого всеобщего и дружного "фуууу!".

Практически любого рационального диктатора (а Путин - рациональный диктатор) эта ситуация заставит искать временных союзов, маневрировать, прикидываться душкой и уступать. В частности, обострение "дела Серебренникова" сегодня - это ресурс. Если с 24 по 29 будет волна несогласия, то Путин даст ему задний ход и произнесет накануне голосования самую демократическую речь за последние 15 лет.

В общем, политика это не рюмка водки, это война. И в ней никогда не бывает все заранее решено. Потому что ее делают люди. Как люди решат, так и будет. В этом я с Путиным согласен. Вопрос предельно простой: влияют ли они на что-нибудь? Могут ли повлиять?

Еще раз: для политолога ситуация адски интересная: общество против, большинство этого не хочет, но сумеет ли оно это сказать?"