Младенцы на ИВЛ не плачут…

С той поры, как мы с дочкой начали заниматься грудничковым плаванием, прошло больше 1,5 лет. Дочка хотела плавать только со мной, ни к кому другому на руки не шла. Она многому научилась, полюбила воду и перестала её бояться и очень хотела заниматься дальше, поэтому и после 2-летнего возраста мы продолжали ходить в бассейн.

В один прекрасный день выяснилось, что мы ждём второго малыша. Папа в шоке, работодатель в ужасе, дочка имя выбирает. Плаваем, в общем, дальше. Живот растёт, в остальном, в принципе, проблем нет. Ну разве что врачи мои ругаются на то, что я вес плохо набираю (как же мне его хорошо набирать, если я 3-4 раза в неделю по часу в бассейне на руках малую таскаю).

Как только узнала о младшем, я себе наметила дату последнего занятия в бассейне за месяц до ПДР. И вот настало это крайнее занятие. В этот день тренер решил сделать надводно-подводную съёмку занятия. И надо же было моей малой вдруг начать канючить и ногами побрыкаться. Так она попала по животу. Чувствительно, но не больно.

Той же ночью у меня стали подтекать воды. Я забеспокоилась, но не сразу поверила, что это ОНО, т.к. со старшей воды у меня не отходили, она «в рубашке» шла. На всякий случай решила всё же доделать контрольную по английскому (ну да, прямо ночью, а то вдруг другого шанса не представится). А утром уже двинулась в роддом на проверку.

Там долго не верили, что это воды, придумывали все возможные варианты того, что это может быть… А потом воды решили посильнее отойти прямо при враче, и она тогда уже определила, что у меня надрыв плодного пузыря (очень похоже, что от дочиного пинка).

Тяжело и долго шли роды, думала, что не вытяну. В итоге сын родился с обвитием и гипоксией поздно вечером. На ночь его унесли. А утром не принесли на кормление. Сказали, что у малыша ателектаз правого лёгкого (это когда оно не раскрывается сразу после родов).

Мальчик мой сначала был на канюлях, потом его перевели на ИВЛ. Через сутки неонатологи уже подозревали у него правостороннюю пневмонию, и ещё через сутки его отправили в областной центр в младенческую реанимацию, ибо в нашем городе нет нужного оборудования для лечения пневмонии у новорождённых.

Я срочно выписалась, и мы всей семьей поехали за сыном. Сняли квартиру, и я ходила к нему ежедневно в реанимацию. Пускали строго в определённое время на 3-5 минут в специальном костюме и после дезинфекции.

Как же это страшно - смотреть на новорождённых малышей в боксах на ИВЛах. И там не важно - свой, чужой. Просто видишь, и жутко становится.

Те, кто в сознании, не плачут. Вообще. И это страшно. Новорождённый ребёнок должен периодически плакать. Не может всё время лежать один и не плакать, ему нужна мама, да кто угодно нужен. А они там не плачут.

После 1,5 недель походов в реанимацию немного привыкла, перестала рыдать весь обратный путь, научилась не бояться слов «состояние тяжёлое, стабильное», «желтуха 4 степени», «плеврит». Потом сына перевели в отделение интенсивной терапии. С режимом там было ещё суровее, чем в реанимации (приходилось ждать часа по 1,5 под дверью своих заветных 3 минут с сыном), но обстановка чуть получше, детки в сознании хотя бы. И туда наконец-то разрешили приносить молоко.

Всё то время, пока сын был в реанимации, потребителем молока выступала дочка. Да-да, мы ГВ с ней не успели «свернуть». А когда пришло молоко для сына, она к этому делу не осталась равнодушной, вот и помогала сохранить молоко для брата (у меня оно не сцеживалось). Дочка почти полностью тогда перешла на молочную диету. В итоге в интенсивку я смогла приносить по литру молока, которое удавалось добыть во время дочкиной «еды» с другой груди.

После 2-х недель в областном городе пришлось вернуться домой, т.к. у мужа закончились дни отгула и деньги на съём квартиры. Ездила в маршрутке к малому каждый день с банкой молока.

После интенсивки сына вернули к нам в город в отделение патологии и мне разрешили находиться с ребёнком в изоляторе. В нашей патологии новорождённых нет палат для совместного пребывания, маме разрешается приходить пару раз в день покормить. Ну, а нам так «повезло» из-за угрозы переливания крови по причине низкого гемоглобина - дали шанс с помощью ГВ поднять гемоглобин. И у нас получилось, хотя сын поначалу ну совсем не хотел расставаться с бутылкой.

Малыш сутки привыкал к тому, что у него есть мама. Поначалу он не плакал, не просился на руки, отказывался есть. На следующий день начал периодически попискивать, а потом всё у нас наладилось.

Выписались мы в 1 месяц, а восстанавливались ещё год. Разгребать пришлось и последствия антибиотиков, и нюансы тяжёлых родов выплыли на свет, и многое другое. Трудновато было, но мы справились.

Сейчас сыну 1,5 года, все врачи нас хвалят, и память о том, что с нами случилось, как-то не настолько остро меня гнетёт. Но всё равно где-то глубоко внутри живёт червячок вины перед сыном за всё это.

Виктория Бартини

А у вашего ребёнка была врождённая пневмония?