Серьги и кольцо остались на память о покойной матери...

Непрочитанное письмо (глава 36)

Поведение Леры напрягало не только Ларису, но и Тимофея, он еле сдерживался, чтобы не отлупить дочь, как следует. Но разве можно бить девочек, а тем более маленьких, даже если они вконец охамели?

Из-за истерик ребёнка интимная жизнь молодожёнов походила на американские горки, когда в самый разгар удовольствия, проваливаешься в бездну. Всякое желание кататься, вмиг пропадает после такого веселья.

Всё началось где-то через неделю после свадьбы, Лера проснулась посреди ночи и пошла в туалет. Возвращаясь в свою комнату, девочка услышала приглушённые вздохи и всхлипы, исходящие из спальни супругов. Она на цыпочках подошла к двери и прислушалась.

Судя по всему, тётя Лариса плакала, наверное это папа её обидел. Девочка с удовлетворением хмыкнула. Наконец-то понял, что его новая жена плохая. Наверное, он сильно её ударил, иначе как ещё объяснить, почему она плачет?

Лерочка уже приготовилась пойти к себе, как вдруг, вслед за приглушёнными рыданиями, услышала счастливый женский смех. Странно, сначала плачет, потом вдруг смеётся. Тут дверь распахнулась и вышла голая тётя Лариса, на ходу натягивая халат.

Увидев на пороге ребёнка, женщина до такой степени растерялась, что забыла закрыть дверь в спальню. Прямо посредине комнаты стоял голый Тимофей, благо, свет был выключен.

Одним прыжком он запрыгнул под одеяло, а Лара, как ужаленная, понеслась в ванную. Всё произошло за сотые доли секунды. От нелепых действий взрослых веяло какой-то великой тайной. На вопрос отца, чего она хочет, Лера быстро нашлась, что ответить:

- Мне приснилась мама, она сильно плакала и звала меня к себе. Папочка, мне очень страшно.

Естественно, девочке разрешили остаться. С той ночи такие манипуляции стали происходить регулярно. Лера довольно быстро смекнула, что отца и тётю Ларису нельзя оставлять наедине, уж больно им хорошо вдвоём.

В квартире было две комнаты и в каждую был отдельный вход с коридора, у взрослых своя спальня, у девочки своя. С вечера Лера укладывалась спать, пообещав отцу, что до самого утра не тронется с места, но где там. Через какое-то время она уже неслась к ним.

Разве о таком счастье мечтала Лариса, выходя замуж? У них с мужем только-только начался процесс познания, казалось бы, живи, да радуйся, но всё портили капризы несносной девчонки.

Перед сном Лерочка неизменно просила Ларису почитать ей сказку. Лара безропотно садилась рядом и открывала книжку, и только, когда девочка засыпала, шла к мужу под бочок. Но стоило им остаться наедине и заняться чем-то интересным, как за дверью раздавался вселенский вой:

- Папочка, тётя Лариса, откройте, мне страшно, там бабайка.

Добившись желаемого, Лера прошмыгивала на супружеское ложе и ложилась между ними. Если же Тимофей и Лара запирались в ванной комнате, она бросала свои игрушки и вскакивала с места.

Помня чётко усвоенную истину, что этих двоих нельзя оставлять одних, Лерочка громко тарабанила в дверь и спрашивала, что они там делают и почему вообще закрылись.

Нужно отдать должное Тимофею, он терпеливо разговаривал с дочерью, пытаясь донести, что нельзя себя вести подобным образом, но всё было бесполезно. Упрямая Лера была глуха к увещеваниям отца:

- Дочь, дети не должны спать с родителями, у тебя есть своя кровать.

- Папочка, мне страшно, на кухне кто-то ходит.

- Не придумывай, пожалуйста. Обними покрепче Котю и засыпай.

- Котя маленький, ему тоже страшно, его бабайка всё время за хвост дёргает. Папочка, миленький, можно я буду спать с вами? Ну пожалуйста, разреши в последний раз.

На следующую ночь всё повторялось снова. В конце концов, Тимофей не выдержал очередного концерта. Он распахнул дверь и, больно ухватив дочь за руку, потащил в детскую. После чего, не в силах совладать с эмоциями, швырнул её на кровать.

- Всё, с меня хватит. Ещё раз подойдёшь к нашей комнате, хоть днём, хоть ночью, я отвезу тебя жить к бабушке. Всё понятно?

- Понятно, - еле слышно ответила Лера, не на шутку испугавшись разъярённого отца, он впервые обращался с ней подобным образом.

- Повтори.

- Нельзя подходить к вашей комнате.

- Правильно. И ещё, если дверь в спальню или ванную комнату закрыта, стучать нельзя, даже если три бабайки дёргают твоего Котю за хвост. Учти, я не шучу. А теперь спи.

Как ни странно, но такая встряска с первого же раза возымела на Леру должный эффект и она больше не переступала порог другой комнаты. По крайней мере, последующие ночи супруги проводили наедине.

Но Лариса долго ещё не могла отделаться от мысли, что ребёнок стоит и прислушивается ко всему, что происходит за дверью. Пару раз она ходила проверять, спит девочка на самом деле или притворяется, но всякий раз обнаруживала её спящей.

В целом, отношения Лары и Леры были ровными. Девочка позволяла чужой тёте купать себя, заплетать косички, а по дороге в детский сад доверчиво держала её за руку.

Придя из сада, Лера вела себя как пай-девочка, тихо играла в куклы, за ужином ела всё, что приготовила Лариса, говорила спасибо, а после даже помогала убирать посуду.

Единственное, когда Лара пыталась приласкать Леру, хотя бы просто погладить по голове, та непроизвольно отшатывалась, как чёрт от ладана, зато без конца липла к Тимофею. При этом, обнимая или целуя отца, она хитро поглядывала на Ларису.

Терпению Лары можно было только позавидовать, все заскоки Леры она переносила молча, ни разу не сорвавшись на крик. Но в тоже время никогда не пыталась заигрывать с ней или сюсюкать.

Да и к чему? Всё равно эти манипуляции не помогут завоевать доверие ребёнка, как ни старайся. Другая на месте Ларисы возненавидела бы дочь Тимофея, но она наоборот жалела Леру, поскольку, как никто другой понимала, что значит рано остаться без матери.

На память о маме у Лары остались только альбом с фотографиями и золотые украшения, колечко и серьги. Колечко из-за работы она надевала редко, а вот серёжки носила с удовольствием.

По примеру тёти Ларисы, Лера тоже захотела носить серёжки. Желание девочки вмиг было исполнено, Тимофей купил небольшие золотые серьги, а Лариса собственноручно проколола ей ушки.

- Почему такие маленькие, я хочу, как у тёти Ларисы, - в последний момент захныкала Лера, не желая надевать подарок отца.

- Лера, что за капризы? Ты же говорила, что они тебе нравятся?

- Нет, не нравятся, я хочу те, что у тёти Ларисы.

- Хорошо, я дам поносить свои, а потом папа купит тебе другие, похожие. Только пожалуйста, не теряй их, они для меня очень дороги.

Лариса сняла серьги, обработала их спиртом и вдела девочке в ушки. В детский сад Лера шла, держа голову торжественно и прямо, ей очень хотелось, чтобы все в группе заметили её неземную красоту.

Из сада она вернулась с одной серёжкой в ухе. В ответ на расспросы Лары, девочка соврала, что потеряла вторую серёжку, хотя та лежала глубоко в кармане кофточки. Лера сняла украшение по просьбе подружки, захотевшей рассмотреть серёжку получше, а надеть её снова у них не получилось.

- Ларочка, не расстраивайся, купим тебе другие, намного лучше, - сказал Тимофей в утешение, попытавшись успокоить жену.

- Мне не надо другие, ты же знаешь, что эти серьги память о моей маме.

Лара ушла в спальню, где проплакала весь вечер, так и не выйдя оттуда до самого утра. Лера поняла, что серьги для тёти Ларисы дороги, как память о её маме, и поэтому не находила себе места, не зная, как вернуть серёжку и не получить нагоняй от отца.

Она не решалась нарушить запрет и подойти к дверям спальни. И только на следующее утро, по дороге, когда Лара отводила девочку в детский сад, Лера вытащила серёжку из кармана кофточки и радостно воскликнула:

- Тётя Ларисочка, смотри, серёжка нашлась. Ты же больше не будешь плакать?

Продолжение следует

Предыдущая глава

Начало