Москва в коронавирусе и его окрестностях

Когда я почувствовал, что режим совместной самоизоляции может привести к скоропостижному разводу, я вспомнил слова Трампа о том, что бывают вещи пострашнее вирусов, оделся и вышел на улицу. Утренняя Москва была безлюдна. И только колокола многочисленных церквей, как барабаны на опустевшем гребном судне, задавали ритм моим мыслям.

Население Москвы за тридцать лет увеличилось почти на четыре миллиона человек, а рождаемость принципиально не скакала – так что мы все тут приезжие, многие из нас. И каждый попал сюда из своей провинциальной самоизоляции от культуры, архитектуры, концертов и вообще це-европейской цивилизации.

Поэтому, когда по телевизору отечественные ведущие, подражая европейским ведущим, начинают рассказывать о трудностях сидения в своих четырех стенах и методах их преодоления, становится немножко смешно. Будто смотришь очередную подделку типа «Рашн стендап» или светскую тусовку звезд нашего кино на красной дорожке рядом с облезшим кинотеатром «Россия».

Футболисты европейских клубов жонглируют рулонами туалетной бумаги. Жильцы итальянских многоквартирных домов выходят на балконы и стадионным хором поют народные песни, играют на гитарах и кастрюлях. Никакой неприязни вся эта тихая истерика «развитого» общества у меня не вызывает.

Они так привыкли. Большую часть развитых государств «Старого Света» можно за день объехать на старой машинке, которая не разгоняется быстрее 70 км/ч. Они там у себя любят тереться боками, обниматься при встречах, с рождения проводить время в кафе, за людными дружескими и семейными посиделками, где детей не выгоняют спать, чтобы поговорить «о своем». Для них общение – форма существования. Не просто так в древних Афинах остракизм (изгнание) был подобен смерти.

Что же у нас? Если предложить среднестатистическому москвичу не выходить из дома две недели, он вам ответит: «Класс! Отосплюсь. И в метро не надо». И в этом смысле – я эталонный москвич. Мне эта ваша самоизоляция совершенно не страшна. Я, живя в провинции, тридцать лет просидел в самоизоляции. В карантине съемной квартиры и лепрозории офиса.

Так что же, вирус для нас социально не страшен? Нет, страшен. То, что сейчас по всему миру пропагандируют как самую действенную меру борьбы с коронавирусом, называют «самоизоляция». Но самоизоляция – это когда ты один. Можешь читать, думать, ходить в уборную, не закрывая дверь, плясать, петь и вообще делать, что хочешь. А ведь большинство людей оказались сейчас в совсем иной ситуации – они вынуждены закрыться дома с мужьями, женами, детьми и другими родственниками. А что это за самоизоляция такая коллективная?

Нам советуют: «Проведите эти дни с семьей, уделите время близким». А что, если близкие вообще не хотят, чтобы ты уделял им время? Большинство российских семей держится на том, что люди друг друга почти не видят, пропадая на работе, в школах, на родительских собраниях, в гаражах и спортзалах, в метро...

Вечно нам дают шарлатанские рецепты счастья: помажьте пупок зеленкой, найдите себе хобби, занимайтесь саморазвитием. Нет, друзья. Готовьтесь к самому главному испытанию – не одиночеством, но принудительным «коллективизмом».

Текст и фото: Дмитрий Зуев