Примечательно, что магические, ритуальные и обрядовые танцы, приуроченные к земледельческому труду, а также танцы, обращенные к какому-либо божеству, как правило, имеют пространственную композицию и наличие комплекса простых движений, жестов, исполняемых всеми участниками. Это несложно выявить в структуре «вабдзэ пэгьу» и других обрядовых играх.
Танец оставался важным компонентом (на нем строилось действие) магических актов, с помощью которых адыги пытались влиять на окружающую природу. Так, песня, обращенная к богу грома Шибле, сопровождалась ритуальным танцем «Шибле-удж». Считалось, что пораженный молнией (человек или животное) — избранник бога. Его предавали земле с особыми почестями, а вокруг могилы исполняли ритуальный танец, в котором мужчины и женщины, «все присутствующие, босые и без шапок» принимали участие. Примечательно, что при этом мужчины и женщины брались за руки и, приплясывая, совершали торжественный круг. Двигались по кругу только в одну сторону (против часовой стрелки). Песню сопровождали притопами и выкриками в такт песне.
Елле, Елле, не бей по жилищам нашим,
Елле, Елле, охраняй ты нашу жизнь,
Елле, Елле, Тхаг, лес не поджигай,
Елле, Елле, грушевой воды дай напиться,
Елле, Елле, и ты испей нашего напитка,
Елле, Елле, ты даришь нам шесть камней,
(для молотьбы на току)
Елле, Елле, мы все разом тебе пляшем,
Елле, Елле, под деревьями землю утаптываем. (т. е. танцуем в честь тебя).
Свидетельства очевидцев подтверждают, что подобные обряды строго справлялись еще в первой половине XIX века, о чем рассказывает Д. Белл. В августе 1938 года в с. Пшада он «...присутствовал на священном месте, где убило молнией козу. Вблизи ее останков находилась круглая большая травяная площадка, которая была совершенно вытоптана. На ней развлекалась молодежь этой местности, мужчины и женщины в течение трех дней танцами празднуя память посещения этой долины Шибле, духом Грома».