О фанатизме и храбрости горцев: мнение русского офицера

Кавказская война была самой длинной войной, которую вела Россия и одной из самых длинных в мире. Официально она шла с 1817 по 1864 год, т.е. сорок семь лет. Несмотря на жестокость, которой нередко сопровождались боевые действия, уже практически в начале этой войны среди русских офицеров и солдат сформировался довольно таки романтичный образ горца, который чуть позже был не только транслирован в русское общество, но и, закрепившись, сохранился практически до наших дней. Довольно редко можно встретить воспоминания времен Кавказской войны, в которых высказывается мнение, сильно отличающееся от хоть и мифологизированного, но общепринятого. Одно из таких мнений выразил Н. Волконский, участник и один из первых историков этой войны.

"Ни один из наблюдателей, всматривавшийся более или менее в быт горцев, не станет отвергать, что фундамент, на котором построена была во время кавказской войны вся жизнь горца, это праздность и авантюризм. ... Фанатиков среди горцев весьма немного. Фанатизм составляет преимущественную принадлежность мюридов и лиц приближенных к Шамилю, который умел их, так сказать, наэлектризовать этим фанатизмом для своих интересов и поддерживать в них опьянение, пока первая неудача не испаряла его. Тот фанатизм, который обычно приписывается всем горцам, быстро улетучивался, если хозяин его переходил из рук Шамиля в русское подданство, становился мирным... В виду этого, становится решительно неподходящим к делу возведение кавказского горца в апофеоз какого-то борца за веру, за коренные религиозные убеждения, и всю борьбу его с русскими осенять названием "газавата", т.е. священной войны. Да позволено будет нам в действительности всецело отвергать этот "газават", всецело вымышленный Кази-муллою и поддерживаемый преемниками его и последователями Гамзат-беком и Шамилем, лучшими представителями кавказского туземного авантюризма... Мы видим целые общества горцев, в особенности в Дагестане, до и после 1843 года, которые тихо и спокойно пользовались владычеством и управлением русских, пока им это не надоедало, так как казалось однообразным, или пока имам не взывал к ним о "газавате", рисуя его перед глазами доверчивого и ограниченного народа на самом радужном, светлом фоне. А краска для этого фона составлялась им обычно из следующих элементов: добычи, славы воина, повышения и привилегий в своей среде, рая Магомета, о котором восемь десятых горцев не имели ни малейшего понятия, потому что никогда не имели развитых и знающих мулл, и т.п. экспериментов, быстро влияющих на всякую дикую натуру вообще и на своеобразную от рождения выработку магометанина в частности.... Мы имели дело не с тем врагом, у которого храбрость обуславливается сознанием долга и других каких либо подобных обязанностей, но заимствуется у единицы влияющей, равно и из источников, далеко не безукоризненных, как-то: стремление к наживе, грабежу, авантюризму и проч. Таким образом, минутная удаль, молодечество на авось, урывчатая отвага под влиянием известного толчка от Шамиля или его представителя; наконец известное кавказскому солдату изречение "некуда податься" - вот достатки, недостатки и обстоятельства, гораздо более присущие кавказскому горцу, чем название "воина", который не напрашивается на опасность, но зато и не отступает перед нею; жертвует для предвзятой цели не только сном и спокойствием, но и самой жизнью. На живой памяти у нас есть очень много выдающихся фактов и лиц, доказывающих, что храбрость известной степени вполне присуща кавказскому горцу; что представителями чистого героизма и истиной храбрости являлись не все горцы в массе, а только немногие среди них единицы, и притом более или менее умные люди, каковы: Шамиль (в пору молодости), развившийся под влиянием разумнейшего из магометан - Джемал-Эддина, наибы Шамиля... Все они - люди типической храбрости и весьма неглупые; так что если бы их взрастить и цивилизовать на европейской почве и в тоже время сберечь в них задатки и наклонности тех качеств, которыми они владели в пору своей зрелости, то не один из них мог быть подобием тех авторитетов Европы, деяния которых и до настоящего времени служат веским примером для последующих военных предприятий. Горцы не могли не быть достаточно храбры уже потому, что они жили умом всех этих людей и жили их храбростью. Пока существовали эти наибы, горцы имели за собой славные победы у Ахульго, Гергебиля, Ахты, Чох, на Валерике, у Дарго и др. А лишь являлся пробел или недостаток в подобных руководителях - храбрость горцев ничем не выражалась... Сам по себе, без руководителей, горец храбр настолько, насколько храбр всякий народ в младенческом состоянии, т.е. порывисто храбр и удалец ради авантюризма. Вследствие этого, если иногда горцами не руководила в бою рука, подобная Шуаибу, а подчинялись они такому сонному кретину, как Кази-Магома (сын Шамиля), то достаточно было одного отбива, одного отпора, чтобы храбрость горцев перестала существовать и заменилась бы стремлением к полнейшему самосбережению, т.е. чтобы она получила направление вполне отрицательное" (Волконский Н. Лезгинская экспедиция (в Дидойское общество) в 1857 году // Кавказский сборник. Т. 2. Тифлис, 1877).

Для справки:

Шоип-Мулла (Шуаиб-мулла) Цонтороевский (1804 - 1844) имел прозвище "маршал лесной войны" и был самым доверенных наибом Шамиля. Считался храбрым воином, так, Н. Дубровин писал о нем: "Шуаиб-мулла – наиб мичиковский, хотя был корыстолюбив в высшей степени, но эти недостатки с избытком заглушал своим умом и лихим наездничеством". В 1844 году убит кровником.

О том, как русские офицеры оценивали грузин, вы можете прочитать здесь.

О тушинах, храбрейших воинах Кавказа, вы можете прочитать здесь.

О черкесской коннице глазами русских офицеров вы можете прочитать здесь.

Мы продолжим публикации материалов об оружии и тактике армий разных стран мира и разных веков. Подписывайтесь на канал "Историческое оружиеведение", следите за публикациями, делитесь интересными статьями, ставьте лайки, комментируйте и задавайте вопросы. Это поможет развивать канал!