Я всегда уважал вас, полковник, и потому принял ваш вызов, – сказал Пушкин участнику многих войн Старову

Сколько ни думай о русской классике – думаешь о Пушкине. Аксиома.

Приближается трагичная дата его последней дуэли. 27 января по старому стилю (8 февраля – по новому) 1837 года. И становится одиноко. Пушкина нам всегда не будет хватать. И читая Том 2 Сочинений В.В.Вересаева «Пушкин в жизни» мне хотелось немного приблизиться к разгадке дуэльного феномена великого поэта из писем и воспоминаний современников. Как они описывали эту его страсть?

Рассмотрим 10 эпизодов

1. 1816 год. Семнадцатилетний Пушкин вызвал на дуэль Павла Ганнибала, родного дядю.
«Пушкин, только что выпущенный из лицея, очень Павла Исааковича полюбил, что, однако, не помешало ему вызвать Ганнибала на дуэль за то, что тот в одной из фигур котильона отбил у него девицу Лошакову, в которую, несмотря на ее дурноту и вставные зубы, Александр Сергеевич по уши влюбился. Ссора племянника с дядей кончилась минут через десять мировой и новыми весельями да пляской…» (Л.Н.Павлищев. Воспоминания).

2. 1818 год. Пушкина вызвал на дуэль его друг Вильгельм Кюхельбекер.
«Лицейского своего товарища Кюхельбекера Пушкин очень любил, но часто над ним подшучивал. Кюхельбекер хаживал к Жуковскому и отчасти надоедал ему своими стихами. Однажды Жуковский куда-то был зван на вечер и не явился. Когда его после спросили, отчего он не был, Жуковский отвечал: «Я еще накануне расстроил себе желудок; к тому же пришел Кюхельбекер, и я остался дома». Пушкин написал на это стихи:

Кюхельбекер взбесился и требовал дуэли. Никак нельзя было уговорить его. Дело было зимою. Кюхельбекер стрелял первый и дал промах. Пушкин кинул пистолет и хотел обнять своего товарища; но тот неистово закричал: «стреляй, стреляй!» Пушкин насилу его убедил, что невозможно стрелять, потому что снег набился в ствол. Поединок был отложен, и потом они помирились. Яков – слуга Жуковского. (П. И. Бартенев по запискам В. И. Даля. Пушкин в Южной России).

3. 1819 год. Пушкин вызвал на дуэль поэта Кондратия Рылеева.
Пушкин от своего друга Катенина узнает слух о том, будто бы его, Пушкина за стихотворное оскорбление государя высекли розгами в тайной канцелярии. Незадолго до отъезда, ему сказали, что слышали, как об этом, в фойе театра, говорил К.Ф. Рылеев.

«Откуда ты взял, что я льщу Рылееву? …Он в душе поэт. Я опасаюсь, его не на шутку и жалею очень, что его не застрелил, когда имел тому случай – да черт его знал. Жду с нетерпением «Войнаровского» и перешлю ему свои замечания. Ради Христа! Чтоб он писал – да более, более!» (Из письма Пушкина - А.Бестужеву, 24 марта 1825 года).

4. Пушкин вызвал на дуэль Модеста Корфа, служащего из министерства юстиции.
«(1817–1820.) Пушкин и бар. М. А. Корф (лицейский товарищ Пушкина) жили в одном и том же доме; камердинер Пушкина, под влиянием Бахуса, ворвался в переднюю Корфа с целью завести ссору с камердинером последнего. На шум вышел Корф и, будучи вспыльчив, прописал виновнику беспокойства argumentum baculinum (побил палкой). Побитый пожаловался Пушкину. А. С. вспылил в свою очередь и, заступаясь за слугу, немедленно вызвал Корфа на дуэль. На письменный вызов Корф ответил также письменно: «Не принимаю вашего вызова из-за такой безделицы не потому, что вы Пушкин, а потому, что я не Кюхельбекер». (Л. Н. Павлищев. Воспоминания).

5. 1819 год. Пушкин вызвал на дуэль майора Денисевича.

Когда Пушкин с секундантами явился утром к Денисевичу «Денисевич мой покраснел, как рак, и, запутываясь в словах, отвечал: «Я не затем звал вас к себе… Я хотел вам сказать, что молодому человеку, как вы, нехорошо кричать в театре, мешать своим соседям слушать пьесу, что это неприлично». – «Вы эти наставления читали мне вчера при многих слушателях, – сказал более энергическим голосом статский, – я уж не школьник и пришел переговорить с вами иначе. Для этого не нужно много слов: вот мои два секунданта; этот господин – военный (тут указал он на меня), он не откажется, конечно, быть вашим свидетелем. Если вам угодно…» Денисевич не дал ему договорить: «Я не могу с вами драться; вы молодой человек, неизвестный, а я штаб-офицер…» При этом оба офицера засмеялись; я побледнел и затрясся от негодования, видя глупое и униженное положение, в которое поставил себя мой товарищ. Статский продолжал твердым голосом: «Я – русский дворянин, Пушкин; это засвидетельствуют мои спутники, и потому вам не стыдно будет иметь со мною дело». (Узнав, что перед ним – автор «Руслана и Людмилы», рассказчик решил приложить все старания, чтобы предотвратить дуэль. Один из секундантов сообщает ему причину ссоры): Пушкин накануне был в театре, где судьба посадила его рядом с Денисевичем. Играли пустую пьесу, Пушкин зевал, шикал, говорил громко: «Несносно!» Соседу его пьеса, по-видимому, очень нравилась. Выведенный из терпенья, он сказал Пушкину, что тот мешает ему слушать пьесу. Пушкин искоса взглянул на него и принялся шуметь по-прежнему. Тут Денисевич объявил, что попросит полицию вывести его из театра. «Посмотрим», – отвечал хладнокровно Пушкин и продолжал повесничать. После спектакля Денисевич остановил Пушкина в коридоре. «Молодой человек, – сказал он и вместе с этим поднял свой указательный палец: – вы мешали мне слушать пьесу... Это неприлично, невежливо». – «Да, я не старик, – отвечал Пушкин, – но, господин штаб-офицер, еще невежливее здесь и с таким жестом говорить мне это. Где вы живете?» Денисевич сказал свой адрес и назначил приехать к нему в 8 часов утра. Не был ли это настоящий вызов? «Буду», – отвечал Пушкин. …Денисевич убедился, что он виноват, и согласился просить извинения. Тут, не дав опомниться майору, я ввел его в комнату и сказал Пушкину: «Господин Денисевич считает себя виноватым перед вами, А. С., и в опрометчивом движении, и в необдуманных словах при выходе из театра; он не имел намерения ими оскорбить вас». – «Надеюсь, это подтвердит сам господин Денисевич», – сказал Пушкин. Денисевич извинился... и протянул руку, но тот не подал ему своей, сказав тихо: «Извиняю», и удалился с своими спутниками, которые очень любезно простились со мною. (И. И. Лажечников. Знакомство мое с Пушкиным. Соч. М. О. Вольфа, 1884. СПб.: Изд. т. IV).

6. 1821 год. Кишиневский помещик Инглези вызвал Пушкина на дуэль.
«Через рощицу проходили, обнявшись и страстно целуясь, Пушкин и Людмила, – рассказывает кишиневский приятель Пушкина Градов, – и, выйдя на просеку, сели в дожидавшиеся их дрожки и уехали.

…Я лег после обеда заснуть, вдруг в дверь раздался сильный стук… Передо мною стоял Пушкин. «Голубчик мой, – бросился он ко мне, – уступи для меня свою квартиру до вечера. Не расспрашивай ничего, расскажу после, а теперь некогда, здесь ждет одна дама, да вот я введу ее сейчас сюда». Он отворил дверь и в комнату вошла стройная женщина, густо окутанная черною вуалью, в которой однако я с первого взгляда узнал Людмилу….

…Пушкин и Людмила гуляли вдвоем в одном из расположенных в окрестностях Кишинева садов, В это время мальчик, бывший постоянно при этих tete-a-tete настороже, дал им знать, что идет Инглези, который уже давно подозревал связь Людмилы с Пушкиным и старался поймать их вместе. Пушкин ускакал с ней с другой стороны и, чтоб запутать преследователей, привез ее ко мне. Однако это не помогло. На другой день Инглези запер Людмилу на замок и вызвал Пушкина на дуэль, которую Пушкин принял… Дуэль назначена была на следующий день утром, но о ней кто-то донес генералу. Пушкина Инзов арестовал на десять дней на гауптвахте, а Инглези вручил билет, в котором значилось, что ему разрешается выезд за границу вместе с женою на один год. Инглези понял намек и на другой день выехал с Людмилою из Кишинева…» (А.Трегубов)

7. 1821 год. Офицер генерального штаба Зубов вызвал Пушкина на дуэль.

Играли обыкновенно в штосе, в экарте, но всего чаще в банк. Он(Пушкин-прим.автора) заметил, что Зубов играет «наверное», и, проиграв ему, по окончании игры, очень равнодушно и со смехом стал говорить другим участникам игры, что ведь нельзя же платить такого рода проигрыши. Слова эти разнеслись, вышло объяснение, и Зубов вызвал Пушкина драться. Противники отправились на т. наз. малину, виноградник за Кишиневом. Пушкина не легко было испугать; он был храбр от природы и старался воспитывать в себе это чувство. По свидетельству многих, и в том числе В. П. Горчакова, бывшего тогда в Кишиневе, на поединок с Зубовым Пушкин явился с черешнями и завтракал ими, пока тот стрелял. Зубов стрелял первый и не попал. «Довольны вы?» – спросил его Пушкин, которому пришел черед стрелять. Вместо того, чтобы требовать выстрела, Зубов бросился с объятиями. «Это лишнее», – заметил ему Пушкин и, не стреляя, удалился. (П. И. Бартенев. Пушкин в Южной России.)

8. 1821 год. Командир егерского полка, полковник О Н. Старов вызвал Пушкина на дуэль. Пушкин сорвал заказ Старова музыкантам играть русскую кадриль, и не извинился.

«На Cвятках (1821–1822 г.) Кишинев особенно оживлялся, и Пушкин не пропустил случая потанцевать и повеселиться».

«Они стрелялись верстах в двух за Кишиневом, утром в девять часов... Но погода помешала делу; противники два раза принимались стрелять, и, стало быть, вышло четыре промаха; метель с сильным ветром не давала возможности прицелиться, как должно. Положили отсрочить поединок…

К счастью, поединок не возобновился. Полторацкому и Атексеевым удалось свести противников в ресторации Николетти. «Я всегда уважал вас, полковник, и потому принял ваш вызов», – сказал Пушкин. – «И хорошо сделали, Ал. Серг-ч, – сказал в свою очередь Старов, – я должен сказать по правде, что вы так же хорошо стоите под пулями, как хорошо пишете». Такой отзыв храброго человека, участника 1812 г., не только обезоружил Пушкина, но привел его в восторг. Он кинулся обнимать Старова и с этих пор считал долгом отзываться о нем с великим уважением. (П. И. Бартенев. Пушкин в Южной России, с. 106–108).

«Погода была ужасная: метель до того была сильна, что в нескольких шагах нельзя было видеть предмета, и к этому довольно морозно... Первый барьер был на шестнадцать шагов: Пушкин стрелял первый и дал промах, Старов тоже и просил зарядить и сдвинуть барьер; Пушкин сказал: «И гораздо лучше, а то холодно». Предложение секундантов прекратить было обоими отвергнуто. Мороз с ветром, как мне говорил Алексеев, затруднял движение пальцев при заряжении. Барьер был определен – на двенадцать шагов, и опять два промаха. Оба противника хотели продолжать, сблизив барьер, но секунданты решительно воспротивились, и так как нельзя было примирить их, то поединок отложен до прекращения метели...» (И. П. Липранди, стб. 1419–1421).

9.1822 год. Кишиневский помещик Тодор Бланш вызвал Пушкина на дуэль, после жалобы его жены на Пушкина, якобы сказавшего ей дерзость на вечере, и пощечину, которую он отвесил ее мужу.

«Как же вы требуете от меня удовлетворения, а сами позволяете себе оскорблять мою жену», – сказал возвратившийся Балш. Слова эти были произнесены с таким высокомерием, что Пушкин не вытерпел, тут же схватил подсвечник и замахнулся им на Балша. Подоспевший Н. С. Алексеев удержал его... На другой день, по настоянию Крупянского и П. С. Пущина (который командовал тогда дивизией за отъездом Орлова), Балш согласился извиниться перед Пушкиным, который нарочно для того пришел к Крупянскому. Но каково же было Пушкину, когда к нему явился, в длинных одеждах своих, тяжелый молдаванин и вместо извинений начал: «Меня упросили извиниться перед вами. Какого извинения вам нужно?» Не говоря ни слова, Пушкин дал ему пощечину и вслед за тем вынул пистолет. Прямо от Крупянского Пушкин пошел на квартиру к Пущину, где его видел В. П. Горчаков, бледного, как полотно, и улыбающегося. Инзов посадил его под арест на две недели; чем дело кончилось, не знаем. Дуэли не было, но еще долго после этого Пушкин говорил, что не решается ходить без оружия на улицах, вынимал пистолет и с хохотом показывал его встречным знакомым. (П. И. Бартенев. Пушкин в Южной России).

10. 1826 год. Пушкин вызвал на дуэль и графа Федора Толстого.
Весною 1820 года Александра Пушкина, слывшего за смутьяна и бунтовщика, отправили «перевоспитываться» на юг России. В Кишинёве он узнал, кто придумал шутку что Пушкина высекли в тайной канцелярии. Между Пушкиным и Толстым начался обмен едкими эпиграммами. В сентябре 1826 года поэт был спешно доставлен из Псковской губернии в Москву и прощён только что короновавшимся Николаем Павловичем. Едва завершилась высочайшая аудиенция в Кремле, как Пушкин поручил своему другу, С.А. Соболевскому, «на завтрашнее утро съездить к известному американцу графу Толстому с вызовом на поединок». «К счастью, дело уладилось: графа Толстого не случилось в Москве, а впоследствии противников помирили». (П.И. Бартенев).

Много загадок в тех историях, где Пушкин был на волоске от смерти. Бесшабашность. Задиристость. Отвага. Не пристрелянные пистолеты. Отсутствие на дуэлях докторов. Ритуал Пушкина стрелять вторым, и чаще в воздух… Да и смысла в большинстве дуэлей не было никакого. Хотя..., как писал генерал И.Липранди:

Впрочем, судите сами!

Пишите. Подписывайтесь. Жду всех в гости в своем блоге!