«Я обещал Ленину», или Хватит играть конскими хвостами на обезьяньих кишках!

Как музыкальный инструмент стал охранной сигнализацией

Осенью 1921 года молодой сотрудник Петроградского физико-технического рентгеновского института Лев Термен, ученик замечательного физика А.Ф.Иоффе, выступил на Всероссийском электротехническом съезде с докладом. Тема доклада была, казалось бы, чисто научной – «О некоторых способах применения катодных реле», – однако вызывала живой интерес у абсолютно всех посетителей, даже у охранников и случайных гостей, не знакомых ни с радио, ни вообще с физикой.

«Я обещал Ленину», или Хватит играть конскими хвостами на обезьяньих кишках!

Суть доклада заключалась в том, что в процессе работы над установкой по измерению важной характеристики газов – диэлектрической постоянной – Лев Термен придумал невероятно чувствительный по тем временам универсальный датчик. Объединив два колебательных контура – один с постоянной, а второй с переменной частотой, – и прикрепив антенну к обкладке одного из конденсаторов, изобретатель получил устройство, которое – без преувеличения! – реагировало на малейшие изменения измеряемого параметра, даже на лёгкое движение пальцами вблизи датчика...

В качестве одной из сфер применения своего будущего изобретения молодой физик назвал системы охранной сигнализации: «Представьте себе, товарищи» – говорил он с трибуны – «электрического сторожа, безукоризненно бдительного, которому не нужны ни сон, ни еда, способного уловить малейшее движение злоумышленника даже в кромешной темноте!». Зрители бешено аплодировали. «В завершение своего выступления я хочу показать электрическую музыкальную машину, собранную на основе нашего детектора» – сказал докладчик и протянул руки к стоящему на тумбе деревянному ящику с антеннами. Неожиданно раздался звук – необычно чистый, высокий, не похожий ни на один известный тогда музыкальный инструмент. Люди в зале затихли – как заворожённые, слушали они нежную мелодию Сен-Санса...

Яркая (как бы сейчас сказали – «креативная») демонстрация была немедленно замечена властями – причём на самом высоком уровне! Изобретателя (вместе с изобретениями) пригласили в Кремль, на приём к Ленину. Термен продемонстрировал вождю мирового пролетариата созданные им приборы – и музыкальный инструмент, и охранную систему. Ленин был просто в восторге – в письме наркомвоенмору (то есть министру обороны) Льву Троцкому он писал: «Обсудить, нельзя ли уменьшить караулы кремлёвских курсантов посредством введения в Кремле электрической сигнализации? Один инженер, Термен, показывал нам в Кремле свои опыты».

Сигнализация Термена была установлена не только в Кремле – её поставили в созданном совсем недавно государственном хранилище реквизированных ценностей (Гохране), в Государственном банке, даже в Эрмитаже. Заказы сыпались на институт один за другим, А.И.Иоффе был крайне доволен – ещё бы, получить столько заказов в настолько непростое время, да ещё научному институту?! Это была неслыханная удача! Вошёл в историю анекдотический случай о том, как старый, седой, работавший ещё с царских времён сторож Эрмитажа не поверил в «какие-то там проволочки, придуманные большевиками» и ночью лично полез в окно музея «для проверки». «Проволочки» сработали безукоризненно!

«Изобретение Термена надо всячески пропагандировать!» – писал Ленин. По личному поручению Ленина председатель ВЦИКа Авель Енукидзе выдаёт Льву Термену мандат на бесплатный и беспрепятственный проезд по всем железным дорогам России – сами понимаете, большевики такими разрешениями не разбрасывались. Вместе со своим музыкальным инструментом Термен объездил всю Россию, он выступал в театрах, в школах, на заводах и фабриках. Советские газеты захлёбывались от восторга:

"Мы строим наш новый мир на новом основаньи – следует из нашего революционного гимна. Но старое основание искусства – его техническое оборудование – безнадежно устарело. Ильич выдвинул на первое место кино, так как это электрифицированный театр, допускающий безграничное размножение.

Человечество с незапамятных времен играет конскими хвостами на овечьих, телячьих и обезьяньих кишках – пора бы покончить с варварством! Изобретение Термена – музыкальный трактор, идущий на смену сохе!"

Новый музыкальный инструмент – его назвали терменвоксом, то есть «голосом Термена», – служил своего рода наглядным доказательством того, что революционная советская власть выступает на стороне прогресса, науки и самых передовых технологий своего времени. И, надо сказать, такая пропаганда действительно работала, причём не только на внутреннюю аудиторию. Многие иностранные дипломаты, учёные и инженеры с удивлением рассказывали друг другу о том, как в стране, которая ещё вчера была растерзана страшной Гражданской войной, страдала от голода, холода и колоссальной инфляции, вдруг рекламируют суперсовременные электронные музыкальные инструменты, о каких на западе ещё даже и слыхом не слыхивали...

В наши дни в музыкальном магазине среди множеcтва других инструментов можно встретить и терменвокс. Он, конечно же, не «изгнал с позором из мира музыки буржуазные скрипки, арфы, фортепьяны и прочий устаревший хлам», как об этом писали в начале 20-х годов некоторые советские газеты. Однако свой след в мире музыки этот инструмент оставил – его завораживающее, «неземное», «потустороннее» звучание можно услышать во многих классических и эстрадных произведениях, а также в саундтреках к огромному количеству фильмов.

Жизнь Льва Сергеевича Термена была долгой и сложной. Он был и музыкантом (прекрасно играл на виолончели), и учёным-изобретателем, и преуспевающим бизнесменом (по заданию советских властей он надолго уехал в США и жил там), и заключённым (после возвращения в СССР он был арестован, отбывал срок на золотоносных приисках в Магадане), и сотрудником секретной научной лаборатории (работал под руководством Сергея Королёва), и лауреатом Сталинской премии (за изобретение подслушивающих систем «Буран» и «Златоуст»), и руководителем уже вполне себе мирной экспериментальной лаборатории электронных музыкальных инструментов...

Многие фрагменты биографии этого человека до сих пор остаются загадкой. В 1991 году, в возрасте 95 лет, он неожиданно вступил в коммунистическую партию Советского Союза (тогда уже совсем непопулярную и готовую развалиться). На вопрос «зачем?» он ответил просто: «Я обещал Ленину».