Психолог-психопат и клиенты

Честно скажу, что я в драке за клиентуру не участвую, потому что терапия - не мой основной источник заработка. Я много что помимо нее делаю. Если я буду заниматься чем-то одним каждый день, то мне быстро станет скучно, меня все начнет бесить и появится потребность в немедленной стимуляции чем-то новым и сложным. Да, в этом главная проблема - терапия мне сложных задачек не подкидывает. Ну, если работать с большинством тех, кто приходит к психологу. Там довольно банальные запросы, с которыми мне сразу хочется отправить к жене, она шикарно их решает. Подпишусь под этим и как профессионал, и как человек. Как муж - можете даже не спрашивать. Я в восторге.

Мои клиенты - прошлые и нынешние - меня либо как-то сами находят, когда дорожки в жизни просто пересекаются в нужный момент, либо их приводят по рекомендации друзья. Как правило, они все в состоянии жесткого кризиса, осознаваемого или нет. И с такой толстой бетонной стенкой самозащиты от изменений, которая призвана капсулировать кризис и не дать ему ни развиваться, ни закончится. У меня хорошо получается пробивать такие стенки, потому что я - психопат, беспардонный, наглый, упертый и абсолютно безжалостный. Меня не останавливает то, что у кого-то где-то там что-то там болит и сильно. Я реально вышибаю двери и сношу все на своем пути. Зато проблема решается быстро. В кризисном состоянии - самое то.

Хотя это очень скользкая дорожка: мой психотерапевт во время терапии как-то сказала, что у нее постоянно такое ощущение, что жертвы остаются обделенными. На что я ей сказал, что мне нечего им дать, потому что у меня пусто внутри. По-моему, это был тот самый момент, когда мы оба начали понимать, что со мной что-то радикально не так. Ну, да, психопаты не испытывают никакой эмпатии или сочувствия. Чему бы я ни был свидетелем, любой боли и драмы, меня это никак не затрагивает. Что иногда комментируется моими коллегами как “Слушай, ну супер же, ты можешь соприкасаться с очень тяжелыми темами и не выгорать при этом, потому что ты не можешь пропустить их через себя, тебе даже не надо дистанцироваться.” Что правда - чтобы я ни слышал от клиента, меня это вообще никак не задевает. Даже если речь о сексуальном насилии, потенциальном самоубийстве или “военном” PTSD. Мне все равно.

Но это - исключительно сложные проблемы, с которыми большинство дерущихся за клиентов психологов работать либо не умеет, либо думает, что умеет, потому что - дипломы, сертификаты, статьи и прочее. Профессионалы, которые реально могут с этим работать, вообще не на виду. Им не до этого. Мне тоже, если уж начистоту. Меня куда больше волнует моя личная статистика, чем мелькание там и сям. А статистика - хорошая. Пока у меня еще никто на тот свет не отправился. Как раз напротив, в долгосрочной перспективе жизни изменились к лучшему.

У меня нет уютного кабинета, никогда не было и я не стремился им обзавестись, потому что мне нравится работать в обстановке, которая создает дополнительные challenges. Бешеный олень удивилась, когда мы с ней обсуждали стратегию продвижения моей книги по кризисным переговорам и я ей пошутил насчет спасения жизни за чашкой кофе и тортиком. А у меня было много таких случаев - когда вот так реально оно и происходило. В кабинете - чистота эксперимента, как в лаборатории, а в окружении реального мира, со всеми его отвлекающими факторами и раздражителями, показать класс намного сложнее. Потому что миром нужно уметь пользоваться в своих профессиональных целях. А этому в университетах не учат.

К терапии я отношусь как к тому, что я могу сделать между своими какими-то проектами, на ходу, на коленке, с хорошим результатом, даже не включая в это голову. Это рутина, потому что работать душой, вовлекаясь в процесс с клиентом я не могу, мне не дано. Я “выпадаю” уже через пять минут диалога. Мне нужен очень серьезный накал ситуации, чтобы держать меня в фокусе, и кризисные переговоры мне его с лихвой обеспечивают, хотя со стороны это все равно выглядит так, словно просто я зашел выпить кофе. Это еще одна особенность психопатии, что экстремальные ситуации - дом родной, дайте тапочки и “А чего это все такие нервные и испуганные? Ну, подумаешь, кровища хлещет и он кого-нибудь еще там сейчас пристрелит. О, уже пристрелил. Ну, ок.” Зато нескучно и выкладываешься на все сто.

Ради этого я и пошел в психологию, а потом - в переговоры, ради вот этого thrill. Это такая игра, которая никогда мне не наскучит. Где я ловлю кайф по очень многим пунктам своей натуры. А то, что это жизни спасает, - такое приятное дополнение. Все-таки не так уж часто нам, психопатам, удается найти то, чем можно заниматься в свое удовольствие и при этом не загреметь за решетку. Другой вопрос, что я скорее исключение, чем правило. Большинство мне подобных, будучи психологами - да и не будучи ими тоже, оставляют после себя руины. Сериал Hannibal очень хорошо показывает, как психопат с психиатрической практикой может wreck личность человека, рискнувшего ему доверится в терапевтическом процессе. И это - не редкость, увы.

Так что мой совет - ходите к нормальным психологам. Их много. Они умеют давать поддержку и сочувствие, поживать с клиентами их чувства и правильно использовать процесс переноса. Психопатам этого не дано. Но в экстремальной ситуации я бы предпочел такого, как я, потому что мы принимаем решения, не опираясь на сантименты. Резать, значит резать, ибо жизнь дороже, и пофиг, что больно будет. Когда нет времени сопли жевать, этот подход лучше. Но это неприятно и с образом психолога, который всегда выслушает и поддержит, не сочетается, поэтому я и не пытаюсь его на себя натянуть. Я вообще за честность и прямолинейность. Ну и за мат, которым психологи, типа, не ругаются, потому что клиентов отпугивает. И за мой обычный бомжеватый вид. Кабинеты, профессиональная этика, отутюженный внешний вид, отфильтрованная речь, эмпатия - это не ко мне.

С книгами и статьями про “Десять шагов к счастью” или “Как не выйти замуж за Кристиана Грея” - тоже. Я о других вещах пишу, потому что social advocacy мне куда ближе, чем скандальная слава ради денег.